Двадцать лет до рассвета (СИ)

Одиннадцать.

Но огнистый клинок сияет только ярче.

И еще ярче — когда голос зари из уст Вайдвена произносит слова, которые слышал весь Дирвуд, от Холодного Утра до Новой Ярмы, слова предложения капитуляции.

Вайдвен знает, что они не отступят. Дюжина стоит за то, что дороже жизни, дороже всего света Эоры. За то, что заставит богов склониться перед смертными. И первым из богов будет тот, кто бросил им вызов в своей бесконечной, безусловной, страшной любви.

«Держать строй!»

Лучи света забирают еще двоих. Вайдвен идет сквозь кружащийся над горячими камнями пепел, не замечая, как его собственные люди падают под стрелами и заклинаниями, от которых не спасают ни крепкие щиты, ни стальная броня. Стяги Редсераса развеваются за его спиной, но ему нет дела до стягов. Эта война никогда не была войной Редсераса или войной Дирвуда.

Девять.

— НЕВОЗМОЖНО УДЕРЖАТЬ ЗАРЮ ОТ ВОСХОДА, — провозглашает рассвет. Солнечный луч останавливает в замахе полыхающий рунами меч — и тот истаивает безобидной пылью до самого эфеса. — СДАВАЙТЕСЬ, И БУДЕТЕ ПОМИЛОВАНЫ.

Вайдвен зажмуривается от вспышек брошенных в него заклятий и почти вслепую шагает сквозь огненный шторм, заслонивший проход на мост. Еще успевает коснуться рукой одного из Дюжины, ощущая, как под его касанием латная перчатка обращается в пепел. Второго сжигает заклятие мага: даже защитные амулеты Магран не смогли выдержать жар огня, порожденного подобным гневом.

Пройдя сквозь шторм, Вайдвен пропускает пепел сквозь пальцы. Сколько осталось?..

Семь.

Трое преграждают проход по мосту. Маг — черноволосая колдунья в жреческих одеяниях — и два воина. Вайдвен улыбается одними глазами, шагая им навстречу: ведь он знает, всё кончится хорошо.

«Держать строй!»

Шесть.

Пять.

Четыре.

— ОНИ ОЖИДАЛИ, ЧТО ДЮЖИНА ВЫСТОИТ ПРОТИВ ЗАРИ?

Вайдвен замирает на середине моста, оперевшись на посох. На сторожевой башне впереди — еще двое, и двое у ворот, которыми кончается Эвон Девр. Что-то вздрагивает в воздухе, будто лист на ветру, и Вайдвен вслушивается — но слышит только ревущий рассвет в собственной груди.

Он вдыхает его так глубоко, как только может.

— ЕСЛИ БУДЕТЕ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ, СВЕТ УНИЧТОЖИТ ВАС. СДАВАЙТЕСЬ — И ЗАСЛУЖИТЕ МИЛОСТЬ НОВОЙ ЗАРИ!

Больше нет бога по имени Эотас, Гхаун, Утренние Звезды. Больше нет человека по имени Вайдвен. Есть сплав смертной души и сущности бога, нечто новое и иное. То, что прежде называлось «Вайдвеном», — лишь видимый отблеск луча, отражение отражений, лоскут самосознания, трепещущий над солнцем, больше не запертом в огонек свечи.

Лист на ветру. Эвон Девр едва ощутимо дрожит под ногами. Эвон Девр — идущая рябью озерная гладь, выстеленная раскаленным камнем. Наковальня, гудящая в предвкушении удара.

Всего еще один шаг, и наступит заря.

Всего еще две смерти, и она окажется неизбежной.

То, что было богом мгновение назад, предоставляет решать тому, кто по старой памяти согласен называть себя Вайдвен. В конце концов, эта война никогда не была войной богов или войной о богах.

Вайдвен делает шаг вперед, когда звенящая тишина становится невыносима, и надеется на то, что ему простят этот предательски долгий миг сомнения.

Вайдвен делает шаг вперед, и в каменном нутре Эвон Девра вспыхивает то, что ярче божественного рассвета.

Вайдвен делает шаг вперед и сгорает в Молоте Бога.

========== Глава 24. Вьюга ==========

Лист на ветру. Эвон Девр едва ощутимо дрожит под ногами. Всего еще один шаг, и наступит заря.

Вайдвен кричит, но никто не слышит его крика.

Вайдвен пытается шагнуть назад, но собственное тело не слушается его.

Вайдвен молит Эотаса о помощи, но друг, обещавший пройти с ним каждый его шаг по темноте, не отвечает ему.

Человек, в теле которого заперт его разум, делает шаг вперед и сгорает в Молоте Бога. Вайдвен чувствует каждое мгновение чужой-собственной смерти; чувствует, как ненависть, выдистиллированная в пламя, разрывает его надвое; чувствует, как боль, вначале разбившаяся о преграду света, настигает его огромной волной и погребает в ревущем огне.

Чувствует, как этот огонь раздирает его душу на части — и выгрызает, вырывает, выжигает из нее бога. Он остается один, нелепо живой в то мгновение, когда пламя превращает в сверкающий пепел его вываливающиеся потроха, и живет до последних капель целительной силы Эотаса, оставшейся в его теле, живет, надрывая сожженную глотку в беззвучном крике мольбы о смерти.

Но смерть — благословение, которого он не заслужил. Когда то, что было Вайдвеном, до конца растворяется в пылающем водовороте боли, разбитый в осколки взрывом Эвон Девр собирается воедино под его ногами и едва ощутимо вздрагивает, как древесный лист, едва тронутый касанием ветра.

Еще один шаг, и наступит заря.