Две повести о войне

Больше всего его, и не только его, смущало наличие у противника не известных им, немцам, танков новых модификаций – Т-34 и КВ. Когда несколько их, брошенных, причем целых, с боеприпасами и полными баками горючим, впервые встретились на боевом пути роты где-то в районе Минска, расчеты из приданной ей батареи 37–миллиметровых противотанковых орудий пытались с разных сторон, причем с близкого расстояния поразить эти монстры. Ничего не получилось. И только попадание в корму увенчалось успехом. Артиллеристы были поражены и пришли в уныние. Невесело стало и на душе Эбербаха. Невольно подумалось: «Такой техникой русские нас просто задавят.» Но случилось непонятное. В первые часы и дни войны он сам собственными глазами видел, как они разбегались не только от одиночного германского танка, но даже при появлении цепей его солдат. Он с неимоверным изумлением лицезрел огромное количество оставленного русскими тяжелого вооружения, боеприпасов, горючего, удивлялся десяткам тысячам пленных красноармейцев. А здесь, когда его рота, как и вся дивизия, перешла к обороне, обер-лейтенант столкнулся еще с одной непонятной для него особенностью Красной Армии, которая его потрясла не меньше, чем ее июньско-июльское повальное бегство и массовое пленение русских. Новое своеобразие русских состояло в том, что их атакам не предшествовали ни артиллерийская подготовка, ни бомбежка с воздуха. Они просто выскакивали из своих укрытий и молча или что-то крича бежали навстречу позициям его роты. Солдаты же Эбербаха хладнокровно расстреливали их. И так повторялось почти ежедневно: русские поднимались, бежали и падали замертво, все, до единого. Правда, один раз они двинули танки, но тоже без артналета и без поддержки своей авиации. Их было одиннадцать – десять устаревших модификаций и один Т-34. Первых подбили быстро, без особых хлопот, а вот Т-34 заставил Эбербаха поволноваться. Танк спокойно дошел до позиции его роты, перевалил через первую траншею, вторую, и тут его подбил попаданием в корму с расстояния 30 метров расчет хорошо замаскированного 37-миллиметрового орудия. Обер-лейтенант никак не мог взять в толк, почему большевики день за днем посылают на германские пулеметы тысячи своих солдат, искал логику в этих их странных действиях и не находил ее. «Наверное, и сегодня повторится то же самое», – подумал он.

Машу отвели на кухню и накормили, плотно и сытно. Вернув все вещи, поместили в пустой блиндаж, с нарами и дощатым столом. Сын еще спал. Она тоже мгновенно заснула, едва прилегла: сказались треволненья и бессонная ночь. Проснулась от грохота. Как ей показалось, снаряды взрывались прямо над ее головой. Заплакал Мишка. Она взяла его на руки и крепко прижала к себе. И тут же канонада прекратилась. Перепеленала малыша. Достала из кармана оставленный от завтрака кусок хлеба, разжевала, завернула в платочек, дала ему. Он затих. За блиндажом тоже установилась тишина. Дверей не было, здесь мог быть услышан каждый чих. Но снаружи царило полное безмолвие, непривычное для фронтовой полосы. Это Машу насторожило. Она машинально стала ловить каждый шорох, удвоила слух. И до нее донесся сначала едва различимый шум. С каждой секундой он нарастал, становился все явственней. Она вышла из блиндажа, пошла по ходу сообщения на странные звуки и через несколько метров оказалась в траншее. Справа и слева поблизости никого не было. Нарастающее гудение доносилось из-за бруствера. Пыталась подняться на цыпочках, не дотянулась. Увидела толстую короткую ветку, приставила ее к стенке и ступила на нее…

Увиденное потрясло ее. Метрах в двухстах от нее в сторону немцев бежали красноармейцы с винтовками с примкнутыми штыками наперевес. Она сразу узнала своих, в родных гимнастерках и пилотках. Они неслись, оглашая воздух матом. Вот они уже близко, рукой подать. Сердце ее сначала наполнилось радостью: они бегут сюда, чтобы спасти ее! И вдруг сквозь мат и другие менее внятные выкрики она услышала родное, близкое «мама». «Мама!», – кричали на бегу некоторые молоденькие солдатики. Она уже видела их лица, они были совсем рядом. Вспомнила о немцах. Хотелось крикнуть: «Ребятки, осторожно! Здесь враг!» Только подумалось об этом, как со всех сторон раздались выстрелы, автоматные и пулеметные очереди. И на ее глазах советские солдаты стали падать один за другим. Их плотные цепи сначала поредели, а затем вовсе пропали – огромное пространство покрылось их телами. Только теперь она осознала, что это за камни или бугорки виднелись ей издалека. То были останки других красноармейцев, к которым прибавились новые трупы. Маша была ошеломлена. Вот только что она видела своих спасителей, и их уже нет, все они убиты. Глядя на массовое убийство красноармейцев, Маша молча плакала.