Две повести о войне

Да, сия горькая чаша не миновала и Самойлова. Его арестовали в конце 1938 года. И он готовился к этому, как он считал тогда, неотвратимому событию. Неизбежность его подтверждалась массовыми посадками. Мало того, что забрали весь состав горкома партии и горсовета, Казалось бы, там – дела политические. Так нет, дошли почему-то до производства. Непонятно было, зачем сажать да еще расстреливать работников заводов и фабрик. И тут не наблюдалось никакой логики. Скажем, с точки зрения власти объяснимо еще, почему арестовали у них на радиозаводе главного механика Бессмертного Михаила Павловича, прекрасного специалиста в своем деле: он служил в царской армии в чине штабс-капитана, участвовал в мировой войне, но не воевал ни в белых, ни в красных частях, но его все равно расстреляли, видимо, как чуждого элемента. Ну а зачем осудили на 10 лет уборщицу Нюру, которая присматривала за чистотой в кабинетах Самойлова и других руководителей предприятия? Или двух слесарей и троих сборщиков радиопереговорных устройств? А с главным технологом Тихоновым получился форменный абсурд: молодой специалист, окончил советский вуз, из семьи рабочих, комсомолец. Его-то за что? Не уловив закономерность в арестах, Самойлов пришел к выводу, что рано или поздно очередь дойдет и до него.

Не привычный сидеть сложа руки и ждать у моря погоды, Иван Петрович применил свою излюбленную тактику – перешел в наступление. Он стал писать во все инстанции – товарищу Сталину, ЦК ВКП(б), Советское правительство, Наркомат обороны, Генеральный штаб, наркомат внутренних дел – о том, что массовые аресты на заводе срывают планы поставок в Красную Армию средств радиосвязи, что она, лишенная их, становится колоссом на глиняных ногах, потому что в век механизации войск, насыщения их танками, самолетами, орудиями крупного калибра на автомобильной и тракторной тяге отсутствие беспроводных переговорных устройств делает военные части беспомощными и уязвимыми. То есть заиграл в ту же дуду, в которую дудел уже несколько лет, забрасывая все инстанции письмами о необходимости радиофикации РККА. Но на этот раз уже с прибавлениями – выполнять поставленную партией задачу мешают аресты самых ценных работников. Что же касается самого себя, Самойлов, ожидая ареста, заранее подготовил заявления в те же адреса, с теми же претензиями, но уже с иными обобщениями. Он писал, что массовые посадки организуются и проводятся людьми, причастными к группам заговорщиков, предателей, шпионов, яростных троцкистов, заинтересованных в ослаблении Красной Армии, которая без средств радиосвязи становится колоссом на глиняных ногах, потому что… и далее смотри выше. Словом, решил защищаться в духе времени и его оружием. Запечатанные в плотные конверты, эти письма он отдал Ивану Холмогорову, калеке без правой ступни, заводскому сторожу. И наказал ему: в случае его, Самойлова, ареста он должен поехать в Москву, командировку в Госплан с заявками на поставку материалов ему выправят в отделе кадров, в столице он разнесет пакеты в порядке очередности: сначала в ЦК ВКП(б), потом наркомат обороны и затем уже в Кремль.

– Там, у Кремля, тебя схватят, Иван. Скажешь им, что неизвестный человек попросил тебя бросить письмо в почтовый ящик на Красной площади. Документы у тебя будут в порядке – командировочное удостоверение и паспорт. Думаю, отпустят.

Вера в Холмогорова у Ивана Петровича была полной. Они вместе воевали в одной роте в мировую и в одной дивизии в гражданскую войну. Тогда Самойлов служил уже комдивом, а Иван, как и прежде, рядовым. Во время одной неудавшейся контратаки против белых, которую возглавил Самойлов с винтовкой в руках, он, отступая, заметил лежавшего в воронке Холмогорова, раненого в ногу и приказал доставить его в полевой госпиталь. Там ему ампутировали ступню. Вылечившись, тот с благословения того же Самойлова остался в дивизии: у него не было никакой родни, вся она погибла в то кровавое время. После демобилизации Самойлова Иван последовал за ним. Тогда вообще не платили за инвалидность, а в условиях безработицы устроится на работу калеке не было никакой возможности, и, если бы не поддержка Петровича, то Холмогоров вскорости бы околел от голода. Так вместе с ним он кочевал по стране, пока бывший комдив не осел в городе, возглавив крупный радиозавод, устроив бывшего однополчанина сторожем на своем предприятии и поселив в маленькой комнатушке в многонаселенной коммунальной квартире. Больше того, Холмогорову там удалось даже жениться и обзавестись двумя детишками. Так что он, навечно благодарный своему начальнику, готов был за него и в огонь, и в воду.