Две повести о войне

После собрания Самойлов решил самолично объехать штабы всех дивизий и артполков, которых обслуживал его радиоотряд. Проводная связь не работала, а по радио вести разговоры открытым текстом о планах в связи с начавшейся войной никак нельзя было. И всюду, где побывал Иван Петрович в первый день войны, он встретил растерянность и полную неосведомленность о ходе сражений на границах. Особенно беспокоило всех отсутствие единого командования и связи с Генштабом, наркоматом обороны и Прибалтийским военным округом. Как быть? Кому подчиняться? Что предпринять? Перед войной все крупные воинские части в Прибалтике, включая те, что дислоцировались в Курляндии, не получили секретные пароли взаимного опознавания. Поэтому если бы даже были вызовы радиостанций Москвы или Риги, все равно ни одна общевойсковая армия, ни одна дивизия в целях скрытности не имела бы права отвечать на запросы. Что же касается сверхсекретных красных пакетов, то их можно было вскрыть только по указанию наркомата обороны. Но их невозможно было получить из-за отсутствия какой-либо связи. Получался замкнутый круг.

Что там говорить о группировке войск в Курляндии, если, как выяснилось это уже позже, к исходу дня 25 июня штаб Северо-Западного фронта, бывшего Прибалтийского военного округа, не имел непосредственной телефонной, телеграфной и радиосвязи ни с Москвой, ни со своими армиями. Из-за отсутствия секретных паролей взаимного опознавания штаб 11-й армии не отвечал на многочисленные вызовы радиостанции штаба фронта. В итоге все воинские соединения в Прибалтике оказались неуправляемые. Стали де-факто пророческими слова Самойлова о том, что Красная Армия без современной радиосвязи – это колосс на глиняных ногах, слова, которыми он заключал все свои послания в военные, правительственные и партийные организации о необходимости сплошной радиофикации всех родов войск.

Что же оставалось делать в таких немыслимых условиях штабам дивизий, расквартированных в Курляндии? Все они без исключения отправили своих делегатов на мотоциклах на запад, в сторону сражений, чтобы выяснить, что там происходит, и на восток, в Ригу, в Прибалтийский военный округ, чтобы получить приказы по поводу своих дальнейших действий. Но там, в столице Латвии, выяснялось, что полевой командный пункт штаба Северо-Западного фронта находится в районе Пеневежиса, далеко южнее Риги. Туда и направились представители курляндских дивизий. Но ни к исходу 22 июня, ни в последующие дни никто из них не вернулся в расположение своих частей. Не возвратились и те, кто был направлен на запад. В конце концов командиры всех частей вынуждены были вскрыть сверхсекретные красные пакеты, в которых сообщалось, что в случае отсутствия связи с Генштабом и Прибалтийским военным округом, если Германия нападет на СССР, необходимо выступать на запад, в направлении Восточной Пруссии. Такой приказ вызвал еще большую оторопь. До границы несколько сот километров, пешим стрелковым дивизиям топать и топать, механизированным частям тоже не было резону гнать на такое расстояние технику, особенно танки, потому что после столь длительного перехода их моторесурс оказался бы значительно исчерпан. Положение могли спасти только железнодорожные перевозки. А куда и к кому обращаться по этому поводу, никто не имел понятия. С другой стороны, сидеть сложа руки, когда враг наступает, тоже не лучший вариант. Что же делать?

Этот вопрос Самойлов слышал в разных вариациях во всех штабах, которые он посетил в первый день войны. Ответа на него не было и у Ивана Петровича. Чтобы обсудить создавшуюся непростую ситуацию, он пригласил к себе в радиоотряд назавтра к 16.00 командиров танковой дивизии Грекова, стрелковой дивизии Комарова, бригады Артиллерийского резерва главного командования Беленького и смешанной авиадивизии Козлова. Это были люди, с одними из которыми он сошелся во время радиофикации военных частей, других он знал раньше. В числе тех, с кем подружился Иван Петрович здесь, в Курляндии, был генерал-майор Греков. В первую же встречу у них состоялся откровенный разговор. Тогда, после объяснения цели своего визита в штаб танковой дивизии и разработки чернового плана радиофикации ее частей, состоялся ужин, и после доброй порции водки и отличнейшей закуски Самойлов спросил хозяина, как он, судя по походке, кавалерист оказался танкистом.