Двенадцать дней Дэша и Лили

Мама зовет паром Статен-Айленд «круизом для несчастных женщин», и я понимаю, почему. Всего лишь за стоимость одной поездки я получила великолепный тур. Паром плыл вперед, и я любовалась слиянием рек и силуэтом города на горизонте. И вскоре воспряла духом. Я помахала рукой статуе Свободы и, как обычно, забеспокоилась об этой леди. У нее, должно быть, так устала рука! Жаль, она не может держать факел поочередно в разных руках, давая одной из них отдохнуть. Хотя рука с факелом, наверное, порядком накачана. Лучше не связывайтесь с ней, бандиты!

Удивительно, насколько я наслаждалась одиночеством. Я так редко провожу время наедине с собой. Балующие меня пташки, наверное, правы. Я действительно милая, во всяком случае в такой день: без мобильного, без обязательств, наедине со своими мыслями и чудной водной стихией. И совсем скоро Рождество! Я с тихим восторгом вспомнила одно из стихотворений Генри Уодсворта Лонгфелло, которое мама читала нам раньше в это время года.

Те праздники святыми нарекаем,
Что глубоко, внутри своей души,
Храним мы бережно, в тиши,
И юбилеи в одиночестве справляем.

Редки счастливые безоблачные дни,
Их радости – из пепла, словно искры…
Как ласточки, что на ветру так быстры…
Вздымают в сердце бурю чувств они.

Светлее трепетных на бриге парусов,
Светлее самой белой лилии в ручье,
Светлее тающих под небом облаков.

Прекрасны, как пейзаж во сне,
Воспоминанья эти – сладостная сказка
О неизведанной волшебной стороне.

Когда паром причалил к Статен-Айленд, я села на автобус, идущий до наиважнейшего места назначения – пиццерии «Джо и Пэт», и полакомилась наивкуснейшим кусочком пиццы, как всегда делала с дедушкой. Затем прошла к автомастерской при бензоколонке на углу, владельцем которой является дядя Рокко. Я как-то застала дедушку с миссис Бэзил за чтением отзывов в интернете на мастерскую дяди Рокко, они смеялись. Самое популярное слово в этих отзывах – «обдираловка». Клиенты называют дядю Рокко жуликом, но также заявляют, что ни за что не променяют его мастерскую на какую-либо другую, поскольку хоть цены тут и заоблачные, нигде не починят авто лучше, чем здесь.

Дядя Рокко сидел в кресле у автомастерской, в униформе механика, покуривая сигару. На знаки, запрещавшие курение на бензоколонке, он внимания не обращал.

– Привет, дядя Рокко! – поздоровалась я.

Его лицо сморщилось. Он пытался меня узнать.

Несмотря на теплую погоду, я не смогла отказать себе в удовольствии надеть любимую зимнюю красную шапку со свисающими с ушек помпонами. Наверное, дядя Рокко все-таки сложил два и два, поскольку я всегда надеваю эту шапку двадцать девятого ноября – единственный день в году, когда родственники его видят. Это годовщина смерти их матери, и дедушка с сестрой и братьями всегда навещают в этот день ее могилу в Статен-Айленд. А после ежегодного похода на кладбище мы отмечаем День благодарения, что обычно открывает для меня рождественский сезон. В этом году мы на кладбище не ездили. Никто даже не вспомнил об этом.

Дядя Рокко нахмурился.

– Кто-то умер? – спросил он.

– Нет. Но у дедушки был тяжелый год.

– Хмф. Ты здесь по какой-то причине?

– Нет.

– Тогда иди куда шла. Я не даю скидки на бензин, если тебе нужно заправить машину.

– Мне этого не нужно! – развеселилась я. – Счастливого Рождества!

Наконец-то я открыла сезон.

Я пошла обратно к автобусной остановке, чтобы вернуться к парому, но меня привлекли ароматные запахи имбиря, корицы и сладкой выпечки в магазинчике на углу. Витрины были заклеены бумагой, на двери висела табличка «Сдается в аренду». Оказывается, тут нет никакой пекарни. Дверь была открыта, и я юркнула в нее, не в силах сопротивляться зову аромата.

Внутри стояло не меньше дюжины длинных металлических столов с пряничными имбирными домиками на разных стадиях приготовления. Недостроенные церквушки. За́мки без крыш. Сказочные домишки без подпорных стен. На столе с дополнительными продуктами лежали горы леденцов, шоколадных драже, карамельных тростей, мятных конфет, крекеров; стояли бутылочки с пищевыми красителями, миски с глазурью и вспомогательные материалы: кисти, щипчики, картонные фигуры. У меня руки зачесались воспользоваться ими. Это же настоящий рай! Понятия не имею, чем буду в будущем заниматься, но одно знаю точно: я не против посвятить свою жизнь приготовлению конкурентоспособных пряничных домиков. (Школьный консультант сказал, что это – не вариант. Разрушитель мечты. Я докажу, как он не прав!)

Возле одного стола с имбирными печеньями стояла молодая женщина в белом фартуке, держа в руке кондитерский мешок с глазурью. Увидев меня, она издала громкий вздох облегчения.