Двенадцать стульев

Ну а прощенный работал на совесть. Почему и переведен в распоряжение ЦК ВКП (б). Там другой его покровитель – бывший секретарь Одесского губкома С. И. Сырцов – заведовал Учетно-распределительным отделом.

В 1924 году Нарбут, ставший москвичом, опять занялся печатью. Как раз тогда Дзержинский, руководивший еще и наркоматом путей сообщения, решал задачу реорганизации ведомственного издания – газеты ЦК железнодорожного профсоюза «Гудок».

Вот тут интересы опять совпали. У Нарбута появилась возможность старый долг вернуть.

Реформатор

Мемуаристы рассказывали о «Гудке» часто и много. Газета стала, можно сказать, символом эпохи.

Если точнее, символом нэповской эпохи. С легкой руки К. Г. Паустовского, 1920-е годы именовали «временем больших ожиданий»[197].

Паустовский в мемуарах тоже рассказывал о «Гудке». Будущие знаменитости работали в этой газете.

Есть о ней и статьи в справочных изданиях. Например, В. И. Глоцер сообщил в Краткой литературной энциклопедии, что это «газета сов[етских] железнодорожников. С 1917 издавалась периодически как газета-журнал, с мая 1920 – ежедневно. В 20-е гг. приобрела известность т[ак] н[азываемая] четвертая полоса «Г[удка]» (с появлением вкладки – шестая). Письма рабочих корреспондентов служили материалом для злободневных фельетонов, к[ото]рые писали сотрудничавшие в «Г[удке]» В. П. Катаев, И. А. Ильф, Е. П. Петров, Ю. К. Олеша, М. А. Булгаков, Б. Н. Перелешин, М. Л. Штих (Львов) и др. Полоса носила сатирич[еский] характер. Популярностью пользовались стихотв[орные] фельетоны за подписью «Зубило» (Ю. Олеша). Участие в газете талантливых писателей способствовало появлению лит<ературных> приложений к «Г[удку]»: юмористич[еский] журнал «Смехач» (1924-28), иллюстрир[ированный] ежемесячник «30 дней» (1925-41), двухнедельный «Красный журнал» (1924–1925) и др. «Четвертая полоса» – заметное явление в истории [советской] журналистики»[198].

Тут бы автору статьи объяснить, чем же ведомственная газета привлекала всех перечисленных им писателей. Однако не только Глоцер – все рассказывавшие о «Гудке» обходились без объяснений.

Правда, считается, что формированию сообщества «четвертой полосы» способствовал Катаев. Работая в «Гудке» с 1922 года, привел туда недавних коллег-одукростовцев, да и младшего брата[199].

Но штатными сотрудниками «Гудка» были не только одесситы. И кто бы кого ни привел – главное, почему оставались в редакции.

Допустим, приехавшим в столицу провинциалам срочно нужно было хоть где-нибудь найти работу. Неплохой вариант – для начала – ведомственная газета.

Однако к 1925 году в Москве было немало других газет и журналов, росло количество частных издательств, официально разрешенных с началом так называемой новой экономической политики. Было где печататься, и все же сотрудничество с «Гудком» продолжалось.

Наконец, когда в «Гудок» пришел Катаев, газета – малопримечательное ведомственное издание. Тираж определялся лишь численностью железнодорожного профсоюза, почему и установлен был в 60 000. Он не раскупался, как того требовали нэповские условия. Пришлось все же снизить в 1923 году – до 52 000.

Зато в 1924 году тираж резко вырос: 190 000. Это очень много для ведомственной газеты.

На следующий год – 255 000. Рекорд.

Однако еще не предел. В 1926 году – 315 000.

Новое увеличение к началу 1927 года: 400 000. Всем подчиненным организациям руководство НКПС и ЦК железнодорожного профсоюза с гордостью сообщали о «колоссальном тираже газеты “Гудок”»[200].

Она стала не просто самоокупаемым предприятием, как требовалось в нэповский период, а еще и весьма прибыльным. Успех же обусловлен популярностью литературных приложений, которые привлекали и подписчиков, и розничных покупателей, так что доходы компенсировали расходы на газетный тираж.

К 1926 году гудковские подписчики получили множество льгот. Могли по льготной цене приобрести «ежемесячный профессиональный, политико-экономический и литературный журнал “Железнодорожник”», ежемесячный журнал «Рабкор-железнодорожник», «ежемесячный журнал путешествий, приключений и научной фантастики “Всемирный следопыт”», а также «ежемесячный научно-популярный журнал “Искры науки”».

Три раза в месяц выходил популярнейший сатирический журнал «Смехач». И еще дважды подписчики могли по льготной цене приобрести выпуски его «дешевой иллюстрированной библиотечки».

Были и другие, скажем так, бонусы. Например, по льготной цене ежемесячно – «4 книжки 4 лучших русских и иностранных авторов».

Все это приносило немалую прибыль «головной» редакции. А в нэповский период ставки заработной платы и гонораров зависели от суммарной коммерческой эффективности предприятия. Стабильно высокими доходами и обусловлено сотрудничество писателей с «Гудком».

Это был своего рода издательский концерн. Но его руководителей советские литературоведы словно бы не замечали – даже когда речь шла о гудковских журналах[201].