Двор чудес

Сон без начала и конца,
Сон в центре звездного кольца,
Сон, раскаленный добела.
В сияньи тонет голова,
Сияньем кружатся слова.

Из лука воина-стрельца
Летит крылатая стрела,
Летит и ранит Льва —
Льва или Солнце?

Стон львино-солнечной тоски,
Сон раскололся на куски.
Но нет. Сон цел.

Осколки сна, как голубки,
Влетают в круглое оконце
Высокой тесной голубятни.
И сон становится понятней,
Насквозь, как море, голубой,
И можно быть самой собой,
Пока я сплю, пока сон цел,
Пока божественный прицел
Стрелу приводит прямо в цель,
И Пана пьяная свирель
Тревожит легконогих нимф
(Пан здесь! О, встретиться бы с ним!),
И пенное морское чудище
Из скользких ритмов, хрупких рифм
Коралловый возводит риф,
Русалочий слагает миф.

Не с Паном, нет, не с пенным чудищем,
Не с человеком, не со зверем
Всем огорченьям, всем потерям
                                                   Наперекор
Веду
       Я с небом разговор
О будущем
                 В раю.

«Сердце чужое (Ваше, читатель…»

Сердце чужое (Ваше, читатель?
Ваше, мечтатель?
Ваше, прохожий?)
Бьется в груди моей
Все разностопнее, все тяжелей
Ночью, и днем, и даже во сне,
Повторяя одно и то же,
Непонятное мне.

На стене, на полу, на окне —
Серебристолунные блики,
И звенит соловьиное пение
Полнолунного наваждения.
В зеркалах черномазые рожи
И прелестные нежные лики
Расплываются в лунной дрожи,
Хоть они и мое отраженье,
Все они на меня не похожи,
А за ними, как фон, в зеркалах
Рассыпается искрами страх.

– Помогите мне! Помогите!
Далеко на острове Крите
Лабиринт, Минотавр кровожадный
И ведущая нить Ариадны.

Но найдутся другие нити,
Те, что вас приведут ко мне, —
Отыщите их, отыщите!

«Довольно вздор нести…»

Можно ли еще писать стихи

Всерьез?

И. О.

Вот елочка, а вот и белочка.

Георгий Иванов