Дыхание снега и пепла, т.1

Он наклонился и взял ее на руки, как маленькое дитя.

- Унеси ее, я скоро буду, - заметив рабыню по имени Анжелина, которая шла через холл, я заторопилась к ней. Дав ей распоряжения, бросилась вверх по лестнице, задержавшись, чтобы на мгновение заглянуть в небольшую гостиную.

В ней никого не было, хотя чашки из-под пунша, стоящие тут и там, и сильный запах трубочного табака показывали, что совсем недавно Джокаста проводила здесь свой прием. Ее рабочая корзинка была открыта, и оттуда, словно мертвый кролик, свисало какое-то неоконченное вязание.

Вероятно, дети, подумала я. Несколько разноцветных клубков были вытащены и разбросаны по паркету. Я заколебалась, но инстинкт был сильнее, подобрав клубки, я сложила их в корзинку, а сверху положила вязание и тут же с восклицанием отдернула руку.

Небольшой порез на моем большом пальце наливался кровью. Я затолкала палец в рот и сильно пососала, в то же время осторожно роясь в корзинке другой рукой, пытаясь понять, обо что же я порезалась.

Нож маленький, но вполне рабочий, вероятно, для обрезки нитей. Здесь же был чехол из тесненной кожи для него. Я затолкала нож в чехол, взяла коробку с иголками, за которой пришла, закрыла корзинку и поспешила к лестнице.

Аллан МакДональд закончил свою речь, и снаружи раздались громкие аплодисменты и крики одобрения на гэльском.

- Проклятые шотландцы, - пробормотала я. – Неужели они ничему не учатся?

Но мне было некогда думать о последствиях подстрекательной речи МакДональда. Когда я достигла верха, сзади под весом моего медицинского сундучка уже пыхтел раб, а снизу более осторожно поднимался раб с тазиком горячей воды.

Джокаста со стонами скрючилась в своем кресле; губы ее были сжаты до невидимости. Чепец с головы упал; руки беспорядочно хватались за разворошенные волосы, словно в бесполезных поисках опоры. Джейми поглаживал ее по спине, бормоча что-то по-гэльски, и взглянул на меня с очевидным облегчением.

Я давно подозревала, что причиной слепоты Джокасты является глаукома – повышение давления в глазном яблоке, которое без лечения приводит к разрушению глазного нерва. Теперь я полностью уверилась в этом. Даже больше, я точно знала, какого типа была эта болезнь. Женщина страдала закрытоугольной глаукомой[196] в острой форме, самым худшим видом глаукомы.

В это время методов лечения глаукомы не было, причины болезни еще не известны. Но в любом случае, это бы не помогло, так как ее слепота была уже необратима. Однако в сложившейся ситуации я могла предпринять некоторые шаги и, боюсь, должна была их предпринять.

- Насыпь это в воду, немного, - я вынула банку с желтокорнем из сундучка и сунула ее Анжелине. – А ты … - я развернулась к другому рабу, имени которого не знала, - поставь кипятить воду, принеси чистые тряпки и положи их в воду.

Еще продолжая говорить, я достала из сундучка маленькую спиртовку. Огонь в камине почти погас, но еще оставались тлеющие угольки. Я подожгла фитиль и из коробки с иглами достала самую большую иглу трех дюймов длиной, которая использовалась для починки ковров.

- Ты не собираешься … - начал Джейми, но замолчал и сглотнул.

- Я должна, - коротко ответила я. – Ничего больше сделать нельзя. Держи ее руки.

Он был почти таким же бледным, как Джокаста, но кивнул и взял ее руки, мягко отводя их от головы женщины.

Я сняла льняную повязку. Левый глаз, налитый кровью, заметно выпирал из-под века. Слезы наполняли его и обильно стекали вниз. Я могла ощущать давление в глазу, даже не прикасаясь к нему.

Я с силой сжала свой рот. Ничего не поделаешь. Быстро помолившись святой Кларе, которая была покровительницей больных глаз и моей личной святой, я прокалила иглу над пламенем спиртовки, намочила тряпочку спиртом и стерла ею нагар с иглы.

Сглотнув внезапный избыток слюны, я раздвинула ее веки пальцами одной руки, вручила свою душу богу и вонзила иглу в склеру на краю радужки.

Раздался судорожный кашель, плеск жидкости на полу, запах рвоты, но у меня не было времени обращать на это внимания. Я вытянула иглу аккуратно, но как могла быстро. Джокаста замерла, вцепившись в руки Джейми. Она не двигалась, лишь издавала негромкие задыхающиеся звуки, словно боялась не только двигаться, но и дышать.

Из прокола сочилась жидкость, стекловидное тело, слегка мутноватое, но достаточно густое, чтобы быть заметным на влажной поверхности склеры. Все еще держа веки Джокасты раздвинутыми, я свободной рукой обмакнула тряпочку в настой желтокорня, отжала избыток влаги и мягко приложила материю к лицу женщины. Джокаста охнула, почувствовав прикосновение тепла на коже, и схватилась за тряпочку.

Я отпустила ее веки и позволила ей прижимать к левому глазу теплую примочку.

Легкие шаги взбежали по лестнице. Появилась запыхавшаяся Анжелина, которая прижимала к груди руку с зажатой в кулаке солью, а в другой руке держала ложку. Я стряхнула соль с ее влажной ладони в тазик с теплой водой и заставила перемешивать воду, пока соль не растворится.