Дыхание снега и пепла, т.1

- Мистер Рэйнтри – очень добрый человек, - сказала я, пытаясь утешить девочку. – И у него прекрасное пастбище для лошадей и теплая конюшня. Я думаю, Джек там будет счастлив и найдет себе друзей.

Она кивнула, сжав рот, но две крупные слезинки скатились по щекам.

Оглянувшись, я шагнула за стойку, уселась на перевернутый бочонок и притянула ее к себе на колени. Она тут же расслабилась, прижавшись ко мне, и расплакалась, но негромко, чтобы ее не услышали в задних жилых комнатах.

Я поглаживала ее с утешительными звуками, но чувствовала беспокойство. Богесы все распродают. Почему?

Я не часто спускалась с гор и понятия не имела о политических взглядах Ральстона Богеса, и он не был на барбекю в честь Флоры МакДональд, не будучи шотландцем. Но его лавка процветала, и семья была обеспечена, если судить по одежде детей – Миранда и два ее брата всегда ходили в обуви. Богесы жили здесь, по крайней мере, всю жизнь девочки или даже дольше. И уезжают так срочно, значит, произошло что-то серьезное или скоро произойдет.

- Куда вы уезжаете? – спросила я Миранду, которая все еще сидела на моих коленях и вытирала лицо моим фартуком. – Может быть, мистер Рэйнтри сможет написать тебе, как поживает Джек.

В ее глазах зажглась надежда.

- А он может написать в Англию? Это страшно далеко.

Англия? Это серьезно.

- Ну, думаю, да, - я затолкала прядки ее волос под чепец. – Мистер Фрейзер каждую ночь пишет письма своей сестре в Шотландию, а это гораздо дальше, чем Англия.

- Хорошо, - обрадованная, она соскочила с моих колен и поправила платье. – Как вы думаете, я могу написать Джеку?

- Уверена, мистер Рэйнтри прочитает ему твое письмо, - заверила я. – Ты умеешь писать?

- О, да, мэм, - пылко заявила она. - Папа говорит, что я читаю и пишу лучше, чем он в моем возрасте. И по латыни тоже. Я знаю имена всех трав и помогаю ему, когда нужно. Вот смотрите, – она с гордостью указала на большой фарфоровый кувшин, украшенный золотыми и голубыми спиралями. - Electuary Limonensis. А это Ipecacuanha!

Я восхитилась ее умением и подумала, что теперь знаю политические взгляды ее отца. Богесы, должно быть, лоялисты, если возвращаются в Англию. Мне было жаль, что больше не увижу их, но зная ближайшее будущее, я радовалась, что они будут в безопасности. По крайней мере, Ральстон получит приличную цену за свою лавку, а некоторое время спустя имущество у лоялистов станут конфисковать, и они будут рады избежать ареста … или чего похуже.

- Рэнди? Ты видела ботинок Джорджи? Я нашла один под стулом, но … О, миссис Фрейзер! Прошу прощения, я не знала, что кто-то здесь есть, - острый взгляд Мелани Богес заметил мое положение за стойкой, покрасневшие глаза дочери и мокрое пятно на моем фартуке, но она ничего не сказала, лишь похлопала по плечу Миранду, проходя мимо.

- Миранда говорит, что вы уезжаете в Англию, - я поднялась и вышла из-за стойки. – Мне очень жаль, что вы уезжаете.

- Благодарю, миссис Фрейзер, вы так добры, - она горестно улыбнулась. – Нам тоже жаль. Я не стремлюсь путешествовать по морю, уверяю вас, – она говорила с пылом человека, уже претерпевшего такое путешествие и не горящего желанием повторять его.

Я хорошо ее понимала, так как сама пересекла океан. Путешествовать с тремя детьми, двое из которых мальчишки … мое воображение отказывало.

Мне хотелось узнать причину такого радикального решения, но я не могла поднимать эту тему при Миранде. Что-то, несомненно, произошло. Мелани имела пугливый, как у кролика, вид и спешила больше, чем требовалось для упаковки домашних вещей даже с учетом трех детей. Она испуганно оглядывалась через плечо, словно боялась, что кто-то к ней подкрадется.

- А мистер Богес … - начала я, но прервалась, заметив тень, упавшую от двери. Мелани испуганно вздрогнула, прижав руки к груди, и я развернулась посмотреть, кто пришел.

В дверях стояла низкая полная женщина, одетая в странный наряд. Сначала я подумала, что она индианка, поскольку она не носила чепец, и ее темные волосы были заплетены, но когда она вошла в лавку, я увидела, что она была белой. Или скорее темно-розовой; ее лицо горело от загара, а кончик приподнятого носа ярко пламенел.

- Кто из вас, Клэр Фрейзер? – потребовала она, переводя взгляд с меня на Мелани.

- Это я, - сказала я, подавляя инстинктивное желание сделать шаг назад. Ее манеры не были угрожающими, но она излучала такой поток физической мощи, что я нашла ее довольно пугающей. – Кто вы? – невежливо спросила я скорее от удивления, чем от чего-либо другого. Она не обиделась.

- Джезабель Хатфилд Мортон, - ответила она, внимательно вглядываясь в меня. – Один старик в доках сказал, что вы пошли сюда.

Ее говор значительно отличался от мягкого английского акцента Мелани Богес; у нее была грубоватая речь, ассоциировавшаяся у меня с людьми, которые на протяжении двух или трех поколений жили в глуши, разговаривая лишь с енотами, опоссумами и друг с другом.

- Э-э, да, - я не видела причины отрицать этого. – Вам нужна помощь?