Дыхание снега и пепла, т.1

- Ну, почти. Не мне, для купоросного масла. Его нужно осторожно влить в горячий спирт, и …

- О, мистер Фрейзер! Мне показалось, что вы меня звали, - миссис Баг с сияющей улыбкой и корзиной яиц в одной руке внезапно явилась перед нами. – Я так рада, что вы вернулись домой в добром здравии!

- Я и сам рад, миссис Баг, - уверил он ее. – Мы сможем накормить ужином полудюжину гостей?

Ее глаза на мгновение округлились, потом сузились, подсчитывая.

- Сосиски, - объявила она, - и репа. Вот. Бобби, иди сюда и помоги мне. – Вручив мне корзину с яйцами, она ухватила Бобби, который следом за нами вышел из дома, за рукав и потащила в грядке с репой.

Меня охватило такое чувство, будто меня кружит на каком-то аппарате, вроде карусели, и я схватилась за руку Джейми, чтобы остановить это кружение.

- Ты знаешь, что Бобби Хиггинс любит Лиззи? – спросила я.

- Нет, но ему ничего не светит, если так, - ответил Джейми, не испытывая к бедному юноше никакого сострадания. Восприняв мою руку, ухватившуюся за его локоть, как приглашение, он взял у меня корзину, поставил ее на землю, потом притянул меня к себе и снова поцеловал медленно, но основательно.

Издав глубокий удовлетворенный вздох, он взглянул на новую летнюю кухню, которую мы установили в его отсутствие – небольшую конструкцию из натянутых между жердями холстин, образующих стены, и крыши из сосновых веток, которую мы воздвигли вокруг каменного очага с дымоходом. Соблазнительные ароматы поднимающегося теста, свежего хлеба, овсяных лепешек и коричного рулета доносились оттуда.

- Насчет четверти часа, сассенах … Думаю, при необходимости я могу управиться и за меньшее время …

- Я не могу, - твердо сказала я, хотя позволила своей руке некоторое время поласкать его. – И когда у нас будет время для этого, ты расскажешь мне: как ты дошел до такого состояния.

- Во сне, - сказал он.

- Что?

- Я видел всю ночь ужасно непристойные сны о тебе, - объяснил он, поправляя штаны. – Каждый раз, когда я поворачивался, я ложился на своего петушка и просыпался. Это было ужасно.

Я рассмеялась, а он принял оскорбленный вид, хотя я могла видеть веселье в его глазах.

- Ладно, ты можешь смеяться, сассенах, - сказал он. – У тебя нет петуха, который не дает тебе спать.

- Да, и я очень рада этому, - уверила я его. – Ээ … а что за сны?

В его глазах засветился синий огонек, когда он посмотрел на меня. Он вытянул палец и легким движением провел им вниз по моей шее, по груди до выреза лифа, где палец исчез под тонкой тканью, и мой сосок тут же напрягся под его лаской.

- Такие сны, что мне хочется прямо сейчас утащить тебя подальше в лес, чтобы никто не услышал, разложить тебя на земле, задрать твои юбки и раскрыть твой спелый персик, - тихо сказал он. – Да?

Я довольно громко сглотнула.

В этот щекотливый момент за домом со стороны подъездной дороги раздались приветственные возгласы.

- Долг зовет, - произнесла я немого задыхающимся голосом.

Джейми тоже потянул дыхание, расправил плечи и кивнул головой.

- Ну, я еще не умер от неудовлетворенной похоти и думаю, не умру и сейчас.

- Да, думаю, не умрешь, - сказала я. – Кроме того, не ты ли говорил мне, что от воздержания … ээ … некоторые предметы становятся тверже?

Он кинул на меня холодный взгляд.

- Если мой предмет станет еще тверже, я упаду в обморок от нехватки крови в голове и умру. Не забудь яйца, сассенах.

Было далеко за полдень, но, слава Богу, света было еще достаточно. Мой хирургический кабинет размещался в доме так, чтобы использовать утренний свет для операций, а днем там было довольно тускло, потому я решила устроить импровизированный лазарет в палисаднике.

Это решение оказалось удачным, так как нашлось много желающих понаблюдать за процедурой. Индейцы всегда рассматривали лечение – и почти всякие действия – как общественное дело. Хирургические операции они ценили особенно высоко, поскольку они представляли для них много развлечений. Все нетерпеливо толпились вокруг, комментируя мои приготовления, споря между собой и подначивая пациентку, которую я с большим трудом заставляла молчать.

Ее звали Мышка, и я могла только удивляться по какой таинственной причине ей дали такое имя, поскольку ни по внешнему виду, ни по темпераменту она не напоминала это существо. Она была круглолицей и необычайно курносой для чероки, и хотя не была красавицей, обладала сильным характером, который зачастую более привлекателен, чем просто красота.

Ее индивидуальность, конечно же, привлекала присутствующих здесь мужчин. Она была единственной женщиной в компании индейцев, состоящей также из ее брата Уилсона Красная Глина и его четырех друзей, которые присоединились к брату с сестрой то ли для того, чтобы помочь им в дороге, то ли, чтобы побороться за внимание мисс Мышки, что, я полагала, являлось более вероятным.

Несмотря на шотландское имя Уилсона, ни один из индейцев не говорил по-английски, исключая несколько слов – «нет», «да», «хорошо», «плохо» и «виски!» Поскольку на чероки я знала те же самые слова, то участия в их болтовне не принимала.