Дзэн в японской культуре

Не слишком четко определяется отношение тай-цзи к ли и ци. Известно лишь, что в тай-цзи оба понятия соединяются. Очевидно, сунские философы, испытывая влияние буддийской школы Хуаянь, не желали оставаться в плену дуализма. Сама же категория тай-цзи довольно туманна и подразумевает прежде всего первичность Беспредельности (у-цзи). Когда говорят, что Великий Предел есть Беспредельность, это означает, что одно «сверху», другое «снизу», но как то, что «сверху», может стать тем, что «снизу», и наоборот, не ясно. С той же дилеммой мы сталкиваемся и при определении ли и ци, но сунские философы все же были китайцами до мозга костей, и в этом вопросе они отказывались идти за буддистами, которые без колебаний отрицали материальность мира, провозгласив все на свете равно «пустым» (шунья), то есть иллюзорным. Китайский ум всегда был склонен признавать мир состоящим из конкретных реалий. Даже вплотную приблизившись к доктрине Хуаянь, китайцы все же придерживались материалистических воззрений.

Важной особенностью чжусианской философии, обусловившей ее широкое распространение и повсеместное использование в Китае и Японии, был специфический подход к истории. Взгляд Чжу Си на историю, по сути, стал развитием той идеи, что доминирует в «Веснах и осенях» («Чуньцю») Конфуция. Это классическое произведение было написано бессмертным Кун-цзы с целью умерить моральными наставлениями бесконечные претензии властителей так называемых враждующих царств. Во времена Конфуция Поднебесная разделилась на несколько государств, каждое из которых стремилось завоевать и покорить соседей; узурпаторы объявляли себя законными наследниками престолов; политики, не полагаясь более на компас, плыли по течению во власти монарших прихотей. Замысел Конфуция создать анналы своей эпохи был рассчитан также на выработку универсальных этических норм для государственных деятелей. Таким образом, «Весны и осени» представляют собой свод практических рекомендаций из области этики, проиллюстрированных историческими событиями.

Чжу Си, следуя примеру Конфуция, составил сокращенную историю Китая, адаптированный вариант огромного исторического труда Сыма Цяня. В этом сочинении он сформулировал великий закон всеобщего соответствия «Имена и части» (мин-фэн), который, по замыслу автора, должен был стать руководящим принципом для политиков всех времен. Вселенной управляют законы Неба, как и всеми делами человеческими. Эти законы требуют от каждого неукоснительного соблюдения правил, присущих его положению в системе мироздания. Каждый имеет свое «имя» или «название» и, являясь «частью» целого, выполняет определенную «функцию» в соответствии со своей ролью в общественном устройстве как члена той или иной социальной группы. Всю эту разветвленную сеть общественных отношений следует непременно учитывать правителю, стремящемуся к поддержанию и укреплению мира и процветанию государства, а равно и его подданным. У правителя свои обязанности, у подданных – свои. Так же должны соблюдать взаимные моральные обязательства родители и дети, старшие и младшие и т. д. Недопустимы никакие проявления недовольства, попытки незаконного присвоения «имен», «званий» или «функций».

Чжу Си возлагал большие надежды на свою теорию «имен и частей» как на средство оздоровления общественной жизни страны. Он видел реальную угрозу, которую несли империи Сун северные кочевники, видел, что правительственные чиновники не могут достойно противостоять наступающим варварам и готовы идти на серьезные уступки. Эти печальные картины лишь подогревали патриотические устремления философа, который со всей решимостью, иногда рискуя жизнью, защищал свое учение от нападок тех политиканов, что склоняли правительство подчиниться требованиям захватчиков. Хотя учение Чжу Си и оказалось не способно спасти Южную Сун от вторжения грозных монгольских орд, с XIII в. оно получило широкое распространение как в Китае, так и за его пределами, особенно в Японии.