Дзэн в японской культуре

Поэт-странник, всей душой стремившийся к слиянию с Природой, Басё стал подлинным воплощением национального духа, сугубо японского художественного мышления. Вся жизнь Басё прошла в путешествиях. Он исходил Японию из конца в конец – к счастью, в ту пору еще не было железных дорог. Современная техника и бытовые удобства не слишком благоприятствуют развитию поэзии. Владеющая нынешним поколением страсть к научному анализу срывает с окружающего покров тайны, но поэзия, тем более поэзия хайку, без тайны существовать не может. Беда с наукой в том, что она не оставляет места неопределенности, игре воображения, стремясь обнажить и выставить напоказ сокровенную суть вещей. Где правит наука, там кончается фантазия и воображение отступает на задний план.

Все мы вынуждены ежедневно иметь дело с голыми фактами, отчего дух постепенно окостеневает, теряет чувствительность. Но там, где нет мягкости, душевной чуткости, поэзия не живет. Могут ли пышно зеленеть травы и деревья посреди знойных песков? Во времена Басё жизнь была еще не столь прозаична, не столь заполнена суетными заботами. Соломенная шляпа, посох да холщовая сумка – вот и все, что требовалось поэту для того, чтобы бродить по дорогам Японии, переходя от деревушки к деревушке, останавливаясь там, где что-либо могло его заинтересовать, и наслаждаясь разнообразными впечатлениями, большей частью, видимо, впечатлениями от долгого, трудного и небезопасного пути. Когда путешествие становится слишком легким и удобным, утрачивается его духовная наполненность.

Пусть это покажется немного сентиментальным, но некое чувство одиночества, рождающееся в странствиях, заставляет человека размышлять о смысле жизни – ведь жизнь в конце концов тоже всего лишь путь, странствие из неизвестности в неизвестность. Отпущенный нам срок в шестьдесят, семьдесят или восемьдесят лет позволяет лишь при должном старании слегка приподнять завесу Тайны. Тот же, кто стремится прожить всю свою недолгую жизнь безбедно, не зная забот и волнений, лишает себя великого чувства Вечного Одиночества.

Непреодолимую страсть Басё к путешествиям прекрасно живописует его предисловие к лирическому дневнику «По тропинкам Севера» («Оку-но хосомити», 1694):

«Дни и месяцы – лишь странники, гостящие у сотен поколений; странники и времена года, что приходят и вновь уходят. Те люди, что проводят всю жизнь на кораблях или встречают старость, ведя под уздцы лошадей, вечно в пути; дорога стала им домом. Немало мужей древности умерло в странствиях.

Уж и не помню, когда овладело мною сильнейшее стремление к бродячей жизни, желание уподобить судьбу свою одинокому облаку, что плывет вдаль по воле ветра. Проведя некоторое время на морском побережье, я с прошлой осени поселился в полуразвалившейся хижине у реки. После того как выметена была прочь паутина, приют мой стал хотя бы отчасти пригоден для жилья.

Однако, когда год подошел к концу, неугомонный дух странствий снова напомнил о себе. Меня словно преследовала какая-то сверхъестественная сила, чьему соблазну я не в состоянии был противиться. Мною овладела идея посетить грядущей весной, когда небеса окутаны дымкой, пограничную область Сиракава. Сердце мое лишилось покоя. Срочно наложил я на обмотки заплаты, подновил свежей соломой дорожную шляпу, полынными прижиганиями подлечил ноги. Наконец, оставив хижину на попечение друга, я отправился в путешествие на Север за лунным светом, с которым вскоре должен был я повстречаться в Мацусиме».

Предшественником Басё был Сайгё (1118–1190) – другой поэт-странник, живший в эпоху Камакура. Отказавшись от карьеры придворного самурая, он целиком посвятил жизнь путешествиям и сложению стихов. Сайгё был буддийским монахом. Тому, кто бывал в Японии, возможно, доводилось видеть популярную картину – одинокий монах в дорожном одеянии созерцает гору Фудзи. К сожалению, не помню имени художника. Картина пробуждает немало дум, в особенности о тайне одиночества человека в мире, об извечной обособленности человеческой жизни. Но чувство это далеко от ощущения потерянности, неприкаянности, от давящего сознания собственной никчемности – оно сродни постижению таинства Абсолюта.

Дым над Фудзи-горой —
по ветру стелется, вьется
и уносится вдаль.
Кто узнает, куда вслед за ветром
устремляются мои думы?.. —
говорится в знаменитой танка Сайгё.

Басё не был монахом, но всю жизнь оставался ревностным последователем Дзэн-буддизма. Осенью, когда начинает сеять холодный дождь, вся Природа служит воплощением идеи Вечного Одиночества. Оголяются деревья, суровый и неприветливый облик приобретают горы, ручьи кажутся еще прозрачней, и вечером, когда уставшие от дневных забот птицы тянутся к родным гнездам, одинокий странник объят раздумьем о судьбах человеческих. Его настроение созвучно природе. И вот Басё слагает трехстишие:

Путешественник —
так отныне нарекусь.
Осенние дожди…