Джек Восьмеркин американец

Ребята возвращались в коммуну тихо, по весенней, талой дороге. Вечерний ледок звенел под ногами, как побитое стекло.

– А ведь верно, значит, редактор говорил! – вдруг сказал Джек.

– А что он говорил? – спросил Николка.

– Говорил, что кулаки до нас доберутся, если мы их не раскроем. Вот и добрались. Даже огурцов вы?ходить не дали.

– Я это дело обдумал, – произнес Николка внушительно. – Зерцалов верно советует – помаленечку браться. Надо будет с отдельными середняками сговориться, помощь им какую-нибудь оказать. Смотришь, к осени Петя кверху тормашками и полетит.

– До осени спалить нас могут пять раз, – вставил свое слово Маршев.

– Не спалят, – возразил Николка. – Дежурства устроим во дворе с наганом. Колючей проволокой всю усадьбу оплетем. Будем как в крепости сидеть, пока с врагами не разделаемся.

– А электричество, значит, прости прощай? – робко спросил Маршев.

– Урожай соберем, тогда посмотрим.

Джек как раз в это время думал, как покрыть недостачу денег. Несколько проектов промелькнуло у него в голове.

– Подожди, Николка, отчаиваться, – сказал он с хитростью в голосе. – Может, и летом дело справим. Ведь камень-то у нас на плотину вывезен, колесо слажено, проводка есть…

– А динаму где возьмем?

– Должны достать. На общем собрании потолкуем.

– Толкуй сколько хочешь, денег не натолкуешь.

– Козырей коммуны, Николка, недооцениваешь, – сказал Джек ядовито, как говорил ему раньше сам Николка.

Николка захохотал: никогда не приходилось ему слышать таких вещей от Джека. Похоже было на то, что Яшка за год здорово вырос.

Мобилизация внутренних ресурсов

О погибших зеленых огурцах снова вспомнили дней через десять.

Старуха почтальонша, которая обслуживала кольцевую почту, встретила в поле Николку Чурасова и передала ему почту для коммуны – шесть газет. Три были московские, а три – здешние, краевые.

Николка засунул пять газет в карман, а шестую начал проглядывать на ходу. И прямо напоролся на объявление: Динамо-машина исправная продается за 1000 руб., ул.

Баррикад, Коробочная фабрика.

Никаких других сведений о динамо в объявлении напечатано не было, очевидно, из экономии. Но цена – тысяча рублей – волновала. Конечно, таких денег в коммуне не было, но они могли бы быть, например, осенью.

Николка, чтоб не расстраивать коммунаров, решил скрыть газету и отложил ее в боковой карман куртки. Но за обедом он забыл о своем решении и неожиданно для себя самого крикнул через стол Джеку:

– Яша, тысячи рублей у тебя не найдется?

– А что?

– А вот динама продается в городе. На коробочной фабрике.

– А сколько киловатт?

– Не сказано.

На этом разговор кончился, и Джек начал молча есть кашу. Николка подивился, что он так легко успокоился. Но

Яшка и не думал успокаиваться. Сейчас же после обеда он взял у Николки газету, уединился с Чарли к окну и потолковал с ним немного. Потом они пошли в контору к председателю и казначею Капралову, который сидел за счетами и сотый раз проверял расходы коммуны за март.

– Сколько у нас электрических денег, Вася? – спросил

Джек очень ласково, когда Капралов кончил считать.

Капралов открыл стол и достал оттуда синюю тетрадку, на которой было написано: «Счет электричества». Записи были только на первой странице. Капралов поиграл пальцами на счетах и сказал:

– На сегодняшнее число: пятьсот девяносто рублей сорок копеек.

– Мало, – пробурчал Яшка. – Посмотрим на других страницах – нет ли еще?

Капралов замотал головой и показал чистые страницы.

– В других книгах посмотри.

– Нигде остатков нет.

Тогда Яшка подсел к нему как искуситель и начал нашептывать, что нельзя упускать динамку с коробочной фабрики. Такие объявления попадаются в газетах не каждый день. Надо сейчас же слать в город депешу, что коммуна оставляет динамо за собой.

Василий Капралов не на шутку испугался. Ему померещился перерасход, и он с жаром начал доказывать, что коммуна не может сейчас покрыть тысячу. Даже сотни лишней нет. Лучше и не разговаривать.

Джек послушался его совета и не стал разговаривать.

Он ушел из конторы, но скоро вернулся с Николкой Чурасовым. Капралов услышал, как Джек говорил в коридоре:

– Почти что шестьдесят процентов у нас в наличности, Николка. Какая же мы коммуна, если сорока остальных не натянем?

– Подожди, подожди.

Николка подошел к капраловскому столу и задумался.

Он уже жалел теперь, что заварил все дело. Ведь электрические деньги были запасным фондом коммуны, всерьез никто не верил, что скоро придется их потревожить.

– Значит, пятьсот девяносто фактически есть? – спросил Николка Капралова.

– Фактически, – ответил тот со вздохом.

– А больше ниоткуда не натянешь?

– Не натяну.

– А я натяну, – вдруг сказал Николка уверенно. –

Внутренние ресурсы потревожить придется. Бери, Яша, гонг, лупи что есть мочи! Соберем сейчас летучее собрание. Посмотрим, оправдает ли себя коммуна, доросли ли до электричества.

Гонг заревел на крыльце не позже как через минуту.

Будто медная волна залила весь двор. Над садом галки поднялись с деревьев, закружились и долго не решались садиться.