Джокер в колоде

Лет двадцати двух – двадцати трех, девушка была значительно выше среднего роста. Поскольку стояла она боком, Хельга прекрасно разглядела, что похвастаться ей особенно нечем: ни груди, ни попы, длинные ноги. Спадающие до талии волосы были окрашены в насыщенный рыжий цвет. Хельга решила, что до покраски ее волосы были, скорее всего, светло-русыми. На рыжей были растянутая белая футболка и облегающие, выгоревшие на солнце джинсы с отворотами, отороченными кроличьим мехом. Все это Хельга охватила одним пытливым взглядом, потом подняла глаза на лицо девушки. И ощутила легкий укол беспокойства: овал правильный, но не резкий, короткий носик, широкий волевой рот и крупные глаза – не красавица, но, черт возьми, она привлекала к себе взор, в отличие от тех безмозглых куколок, что убежали прочь.

Пока Дик не заговорил с Хельгой, девушка неотрывно на нее смотрела. Потом пожала плечами и удалилась решительным, но изящным шагом, высоко держа голову.

Дик слез с мотоцикла, снял шляпу и подошел к «мини».

Хельга заметила, что стайка молодежи расположилась теперь на тенистой террасе ресторана. Они наблюдали. Ошибкой было встречаться с ним здесь, сказала себе Хельга. Но и черт с ним!

Джонс подошел и отвесил ей неловкий поклон.

– Ты знаешь виллу «Голубая цапля», Дик? – строго спросила она.

– Да, мэм. – Взгляд у парня бегал.

– Я сняла ее. Ты приступаешь к работе завтра утром. В твои обязанности входит поддерживать там чистоту. Все ясно?

Он уставился на нее, затем кивнул.

– Готовить умеешь?

У него расширились глаза.

– Готовить? Ну… нет, мэм, не умею.

– Не важно. Смена с восьми тридцати утра до семи вечера.

Он крутил в руках шляпу, отводя взгляд.

– Слышал, что я сказала? – рявкнула Хельга.

Мулат напрягся, потом кивнул.

– И нечего мне кивать, Дик! Говори, да или нет?

– Да, мэм.

Она смотрела, как он стоит под жарким солнцем, потупив взор, чтобы не встречаться с ней глазами, и с мрачной физиономией теребит в руках шляпу.

– Послушай меня, Дик! Я тебе услугу оказываю! С твоим-то досье, стоит мне только передать ту пленку с записью полиции, и у тебя будут серьезные неприятности. Ты это осознаешь?

Джонс вздрогнул, потом кивнул:

– Да, мэм. И спасибо вам, мэм.

Ей хотелось устоять перед соблазном задавать вопросы, но жгучее любопытство пересилило.

– Кто была та девушка?

Оленьи глаза округлились.

– Какая девушка, мэм?

– Та, рыжая.

– Это Терри, мэм.

– Терри? А фамилия?

– Терри Шилдс, мэм.

Хельга ощутила, как в ней закипает волна раздражения. Зачем она задает эти вопросы? Знает же, что имя девушки ни о чем ей не скажет.

– Значит, завтра в восемь тридцать. Я ожидаю от тебя пунктуальности, Дик.

Его взгляд снова забегал.

– Да, мэм.

– Вот и прекрасно. А теперь можешь идти и веселиться со своими друзьями.

Она запустила мотор и, не глядя на него, проехала мимо ресторана. Девушки и юноши таращились на нее, но Терри Шилдс среди них не было. Эта девчонка – особенная для Дика? Когда прочие убежали, она осталась стоять с видом собственницы. И весьма враждебно смотрела на Хельгу.

Соперница?

Хельга улыбнулась. Она не боится конкуренции. Дик сделает все, что она ему прикажет, – у него нет выбора.

Она соберет вещи и проведет ночь в своем любовном гнездышке, чтобы впитать его атмосферу. Нужно кое-что подкупить: молока, кофе, водки, даже туалетную бумагу в рулонах. Следует составить список. Давно уже она таким образом не развлекалась. Сто лет минуло с тех пор, как Хельга сама себя обслуживала. И целую вечность в ее постели не было мужчины. Она была сдержанной. Терпела, терпела и терпела.

И когда же наступит завтра!

Глава шестая

Хельга толкала тележку вперед по проходу между стеллажами с консервами. С тех пор как она в последний раз делала такого рода покупки, прошли годы, и теперь Хельга осознала, что ей этого не хватало. До свадьбы с Германом она неизменно обедала сэндвичами, а ужинала где-нибудь вне дома.

Она наблюдала, как другие женщины выбирают продукты, перед тем как положить в свои тележки: посмотрят на цену, отставят одну банку, возьмут другую. Для нее это был другой мир, не тот, в котором обитал мистер Рольф. Здесь людей волновал вопрос: «Могу ли я это себе позволить? Имею ли право потратиться на это?» Хельга, избалованная миллионами Германа, совсем забыла о существовании этого мира.

Ею овладела неодолимая страсть покупать. На полках стояло множество банок с аппетитными этикетками, которые искушали ее: красная фасоль, чили кон карне[5], лобстеры, равиоли. А еще пакеты различных супов, консервированная ветчина и еще всякая всячина.

Она была похожа на туриста, который впервые оказался в Риме и вовсю глазеет на его чудеса. Хельга продолжала наполнять тележку, счастливая, какой уже давно не бывала, но когда добралась до мясного отдела и позарилась на бифштексы на ребрышках и на цыпленка, то сообразила, что ни она, ни Дик не сумеют их приготовить. Пришлось заставить себя выложить деликатесы и направиться к лотку с надписью: «Разогрей и съешь».