Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Дролайт вспомнил: нечто подобное он уже испытывал, когда при нем вершилось волшебство. Словно открылись невидимые двери и ветер принес запахи леса, вереска и болот. Непрошеные видения ворвались в голову. Дома вокруг больше не казались пустыми. Теперь Дролайт видел сквозь стены. Комнаты заполнились, но не людьми, а древними духами. В одной был Огонь, в другой – Камень, в третьей – Проливной Дождь, Стая Птиц, Склон Холма, Крошечные Создания, одержимые темными и злобными мыслями, и прочие, прочие, прочие.

– Что они такое? – изумленно прошептал он, чувствуя, как шевелятся волосы на голове. Затем Дролайта захватило новое ощущение – он словно падал и в то же время стоял прямо. Как будто стремительно падал его разум.

Ему чудилось, будто он в Англии, на склоне холма. Шел дождь, дождевые струи извивались, словно серые призраки. Дождь лился сверху, и сам он истончался, становясь дождем. Дождь смыл все воспоминания, все мысли, хорошие и дурные. Он больше не помнил своего имени. Дождь смыл все наносное, словно грязь с камней. Дождь наполнил его новыми мыслями и памятью. Серебряные струи опутали холм изысканным кружевом, потоки струились по склону, точно жилки на его руках. Забыв, что он человек или когда-то был человеком, он сам стал дождевым потоком. Он выпал на землю дождем.

Ему чудилось, будто он под землей, под английской землей. Прошли долгие годы – холод и дождь просочились сквозь него, камни сдавили его. В темноте и молчании он вырос вширь. Он стал землей, он стал Англией. Звезда смотрела на него и говорила с ним. Камни задавали вопросы, и он отвечал на их языке. Река струилась сквозь него, холмы набухали под его пальцами. Он открывал рот, и с его выдохом на землю приходила весна.

Ему чудилось, как в темном зимнем лесу он стал чащей. Деревья повсюду, бледный, робкий солнечный свет пробивался между колоннами стволов. Он посмотрел вниз. Юные ростки проткнули его тут и там, они проросли сквозь него, сквозь его руки и ноги. Глаза больше не закроются, ибо сучья проросли сквозь них. Насекомые вползали в уши, пауки вили паутину во рту. Он понимал, что долгие годы врастает в лес. Он знал лес, и лес знал его. Нельзя было отличить, где лес и где человек.

Тишина. Падал снег. Он вскрикнул…

Темнота.

Словно выныривая из темных глубин, Дролайт пришел в себя. Кто освободил его: Стрендж, лес или сама Англия? Дролайт не знал – осталось лишь ощущение их презрения. Древние духи покинули его. Его мысли и чувства вновь стали человеческими. Вспомнив, что ему довелось пережить, Дролайт ощутил дурноту. Он осмотрел свои руки и те места, сквозь которые только что пробивались ростки. Он был цел и невредим, но как же болели невидимые раны! Он всхлипнул и оглянулся на Стренджа.

Волшебник прислонился к двери, бормоча какие-то заклинания. Он ударил рукой по стене – камень вздыбился и обратился вороном. Птица расправила крылья и с хриплым карканьем взмыла в ночное небо. Стрендж ударил снова – и снова ворон поднялся в небо. Еще и еще, одна за другой птицы стремительно взмывали в небеса, пока их черные крылья не заслонили звезды.

Стрендж снова поднял руку…

– Лорд чародей… – выдохнул Дролайт. – Вы не сказали, в чем заключается ваше третье поручение.

Стрендж оглянулся, резко схватил Дролайта за шиворот и притянул к себе. Бедняга ощутил несвежее дыхание волшебника и впервые заглянул ему в лицо. Звездный свет отражался в яростных безумных глазах, в которых больше не было ничего человеческого.

– Скажи Норреллу, что я иду! – прошипел Стрендж. – А теперь ступай!