Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Пуля попала Дролайту в бедро – кровавая струйка брызнула на снег. Дролайт вскрикнул и рухнул в заросли дикого шиповника. Он пытался отползти, но мешала раненая нога, а колючие ветки впились в одежду и не отпускали. Дролайт поднял глаза на подошедшего Лассельса. Страх и боль до неузнаваемости исказили его черты.

Лассельс поднял второй пистолет и выстрелил.

Левая сторона лица Дролайта взорвалась, как яйцо или апельсин. Несколько раз он дернулся и затих.

Несмотря на то что никто за ним не наблюдал, Лассельс не позволил себе утратить хладнокровия, хотя кровь бешено стучала в висках, груди и во всем теле. Джентльмен всегда остается джентльменом.

У Лассельса был камердинер, который любил читать рассказы об убийствах и повешениях в «Ньюгейтском календаре». Иногда Лассельс забавы ради брал какой-нибудь из томов. Во всех приведенных историях злодей, каким бы дерзким ни было преступление, потом не находил себе места и совершал необъяснимые поступки, которые его и губили. Лассельс всегда сомневался в правдивости этих историй, однако сейчас, не желая случайно выдать себя, прислушался к внутренним ощущениям. Он не испытывал ни раскаяния, ни ужаса. Напротив, Лассельс поздравил себя, что на свете стало одним негодяем меньше.

«Если бы три-четыре года назад он знал, чем все кончится, сам попросил бы меня это сделать», – подумал он.

Неожиданно раздался хруст. К удивлению Лассельса, крошечный росток пробился сквозь правый глаз Дролайта – от левого ничего не осталось. Плющ обвил шею и грудь. Ростки падуба прорастали сквозь руки Дролайта, березовый побег выстрелил прямо из ноги, боярышник пробивался на животе. Казалось, что лес распинает Дролайта. Растения и не думали останавливаться – они тянулись и тянулись вверх. Коричневые и алые побеги заслонили изуродованное лицо, под их напором тело стремительно разлагалось и наконец исчезло. От Кристофера Дролайта не осталось ничего. Деревья, камни и земля вобрали его в себя, однако очертания человеческой фигуры еще угадывались.

«Вересковый куст – это рука, – размышлял про себя Лассельс. – А камень… сердце? Какое маленькое и твердое».

Он рассмеялся.

– Интересное свойство Стренджевой магии, – произнес он вслух, ни к кому не обращаясь, – рано или поздно она начинает работать против него.

Лассельс взобрался на лошадь и поскакал к дороге.

63. Первый похоронит сердце свое под снегом в темном лесу, но боль его не уймется

Середина февраля 1817 года

С тех пор как Лассельс оставил Ганновер-Сквер, прошло двадцать восемь часов, и мистер Норрелл совершенно обезумел. Волшебник обещал Лассельсу дождаться его и теперь не находил себе места от беспокойства, что в аббатстве Хартфью Стрендж уже хозяйничает в его библиотеке.

В тот вечер в доме на Ганновер-Сквер мистер Норрелл не разрешил никому из слуг лечь в постель, и к утру все чувствовали себя разбитыми.

– Чего мы ждем? – спрашивал Чилдермасс. – Чем он вам поможет, если Стрендж вернется?

– Я питаю большое доверие к мистеру Лассельсу, – отвечал Норрелл. – Он мой единственный советчик.

– Кроме него, у вас есть я, – промолвил Чилдермасс.

Мистер Норрелл заморгал маленькими глазками. С его уст уже готовы были сорваться слова о том, что Чилдермасс – всего лишь слуга, но волшебник промолчал.

Тем не менее Чилдермасс его понял. Он раздраженно фыркнул и вышел из комнаты.

В шесть часов вечера дверь библиотеки распахнулась, и появился Лассельс. Выглядел он непривычно: растрепанная шевелюра, потная и запыленная одежда, заляпанные грязью плащ и сапоги.

– Мы были правы, мистер Норрелл! – вскричал он. – Стрендж возвращается!

– Когда? – побледнел Норрелл.

– Не знаю. Он не счел нужным уведомить нас о деталях своего прибытия, но мы должны, не мешкая, отправляться в аббатство Хартфью.

– Мы выезжаем немедленно. Все готово к отъезду. Вы видели Дролайта? Он здесь? – Мистер Норрелл заглянул за спину Лассельса.

– Нет, я его не видел. Я прождал вечность, но он так и не появился. Нет-нет, не стоит беспокоиться, сэр! – (Мистер Норрелл порывался его перебить.) – Дролайт прислал письмо. У нас есть все необходимые сведения.

– Письмо? Могу я прочесть его?

– Разумеется! Но время не ждет, прочтете в дороге. Мы должны немедленно отправляться в путь! Я вас не задержу, мои запросы скромны, и я вполне готов довольствоваться самым необходимым. – (Это прозвучало совсем не в духе прежнего Лассельса. В былые времена его запросы поражали изощренностью и многообразием.) – Не рассиживайтесь, мистер Норрелл! Вперед! Стрендж идет! – воскликнул Лассельс и выбежал из библиотеки.

Впоследствии Лукас удивлялся, что Лассельс не спросил даже воды, чтобы умыться, или питья, чтобы промочить горло, а просто забился в угол коляски.

В восемь часов вечера они были на пути в Йоркшир: мистер Норрелл и Лассельс в коляске, Лукас и Дэйви на козлах, Чилдермасс верхом. В Ислингтоне остановились, чтобы заплатить дорожную подать. В воздухе запахло снегом.