Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Мистер Норрелл не ответил. Он вошел в приготовленную для него комнату и, пока мыл лицо и руки, разглядывал в зеркале кровать за спиной. Как бывает в гостиницах, старинное тяжелое зеркало выглядело слишком большим для такой комнаты. Четыре столбика красного дерева, высокий темный балдахин и связки черных страусовых перьев по углам придавали комнате погребальный вид, словно кто-то заманил мистера Норрелла в самую обычную комнату, а это оказалась не комната, а склеп. Волшебник снова испытал странное чувство, сродни тому, что ощутил, разглядывая трех женщин через окно лавки, – история подходила к концу, и ничего уже не исправить. Он выбрал свою дорогу в юности, но дорога завела его не туда. Он стремился попасть домой, но дом стал страшным и отвратительным. Стоя в полутьме рядом с кроватью, Норрелл вспомнил, почему в детстве боялся темноты – темнота принадлежала Джону Аскглассу.

Дни пройдут, и пройдут года,
Меня вспоминайте, молю,
Над диким полем в мерцании звезд,
Летящего вслед Королю.

И мистер Норрелл поспешил покинуть комнату – поближе к теплу и свету.

После шести забрезжил серый рассвет. Снежные хлопья падали с серого неба, укрывая серо-белый мир. Дэйви на козлах так засыпало снегом, что он казался восковой фигурой, приготовленной для отливки.

Весь день менявшиеся почтовые лошади тащили экипаж сквозь снег и ветер. В придорожных гостиницах путники отогревались горячим питьем и немного отдыхали от непогоды. Дэйви и Чилдермасс, которым доставалось больше всех, вымещали раздражение на хозяевах гостиниц, пререкаясь из-за лошадей. В Гренэме Чилдермасс совершенно разъярился, когда хозяин гостиницы предложил ему слепую лошадь. Он заявил, что ни за что на свете не возьмет ее. Хозяин гостиницы, в свою очередь, заявил, что эта лошадь – лучшая у него в стойле. У путешественников не было выбора, и им пришлось нанять несчастное животное. Впоследствии Дэйви говорил, что лошадь оказалась превосходной скотиной, послушной и трудолюбивой, так как ей было все равно, что делать и куда скакать. Сам Дэйви продержался до Таксфорда, где путешественники были вынуждены его оставить. Он правил коляской более ста тридцати миль и, по словам Чилдермасса, от усталости еле ворочал языком. Чилдермасс нанял форейтора, и они продолжили путь.

За час до заката снег прекратился, а небо прояснилось. На голых полях пролегли сине-черные тени. В пяти милях от Донкастера путешественники проезжали мимо гостиницы «Красный дом» (красным цветом были выкрашены ее стены). В лучах низкого зимнего солнца гостиница казалась объятой пламенем. Коляска замедлила ход и остановилась.

– Почему стоим? – крикнул мистер Норрелл изнутри.

Лукас наклонился и что-то сказал, но ветер унес его слова, и мистер Норрелл ничего не услышал.

Чилдермасс направил коня прямо через поле. При виде всадника вороны с карканьем взлетали в воздух. Вдали тянулась старинная изгородь с воротами. По обеим сторонам ворот росли два высоких падуба, внутрь вела дорога или тропа, затененная живой изгородью. Чилдермасс остановился и огляделся, помедлил, затем натянул поводья и направил лошадь между деревьями. Вскоре он исчез из виду.

– Он въехал на волшебную тропу! – в волнении воскликнул мистер Норрелл.

– Так это она и есть? – отозвался Лассельс.

– Причем одна их самых известных! Считается, что тропа соединяет Донкастер и Ньюкасл, две эльфийские цитадели.

Они подождали.

Спустя двадцать минут Лукас выбрался из коляски и спросил:

– Сколько еще ждать, сэр?

Мистер Норрелл покачал головой:

– Уже триста лет со времен Мартина Пейла ни одному англичанину не удавалось проникнуть в Страну Фей. Возможно, Чилдермасс не вернется. Вероятно…

Неожиданно Чилдермасс возник в проеме ворот и поскакал обратно через поле.

– Значит, это правда, – промолвил мистер Норрелл. – Дорога в Страну Фей снова открыта.

– Что вы видели? – спросил он у всадника.