Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– Трудно сказать. Ральф Стокси, кажется, сражался при помощи магии с двумя или тремя волшебниками, в том числе с одним могущественным шотландским магом, чародеем из Атоделя[166]. Екатерине Винчестерской однажды пришлось посредством волшебства отправить в Гранаду одного молодого волшебника. Он настойчиво домогался ее руки, а она хотела изучать магическое искусство. Ни одного места дальше Гранады она тогда не вспомнила. Есть еще любопытная история об углежоге из Камбрии…[167]

– А бывало, что поединки заканчивались смертью одного из волшебников?

– Что? – Мистер Норрелл вздрогнул. – Нет! Считается, что нет. Я об этом не думал.

Лассельс улыбнулся:

– И как это волшебники обходятся без поединков? Если бы вы взяли за труд об этом задуматься, то наверняка обнаружили бы полдюжины подходящих заклинаний. Что-то вроде обычной дуэли на шпагах или пистолетах. Никто не стал бы преследовать оставшегося в живых по суду. К тому же друзья и слуги победителя помогли бы ему сохранить всю историю в тайне.

После паузы мистер Норрелл заметил:

– До этого не дойдет.

Лассельс рассмеялся:

– Мой дорогой мистер Норрелл, а чем, по-вашему, все закончится?

Как ни странно, но, несмотря на давнее знакомство с хозяином, Лассельс никогда прежде не бывал в аббатстве Хартфью. В былые дни Дролайт частенько гостил в аббатстве, Лассельс же всегда находил предлог, чтобы отклонить приглашение. Жизнь в йоркширском поместье представлялась ему пыткой. В лучшем случае дом окажется копией своего хозяина, рассуждал он, – скучный, старомодный, погруженный в мрачное молчание. В худшем случае воображение рисовало Лассельсу заливаемую дождями ферму посреди унылых вересковых пустошей. К счастью, страхи не подтвердились. В усадьбе не было ничего готического. Современный, богатый и удобный загородный дом, вышколенные лакеи, не похожие на неотесанных фермеров. На самом деле здесь прислуживали те же слуги, что и на Ганновер-Сквер, прекрасно знакомые со вкусами гостя.

Однако любой дом, принадлежащий волшебнику, кажется обычным только на первый взгляд, и аббатство Хартфью, с виду такое изящное и удобное, было выстроено по столь запутанному плану, что обойти его из конца в конец и не заблудиться было попросту невозможно. Наутро Лукас сказал Лассельсу, что в доме не принято посещать библиотеку в одиночку – только в сопровождении хозяина или Чилдермасса. Это первое и главное правило дома, утверждал слуга.

Разумеется, Лассельс решил, что подобное правило, переданное через слугу, к нему не относится. Он обследовал восточную часть дома и обнаружил обычный набор комнат – утреннюю гостиную, столовую, еще одну гостиную, – но никаких признаков библиотеки. Лассельс решил, что библиотека расположена в неисследованной западной части. Он тут же отправился туда, но неожиданно обнаружил себя в той же комнате, из которой недавно вышел. Решив, что свернул не туда, Лассельс предпринял новую попытку. На сей раз он очутился в буфетной. Чумазая, шмыгающая носом служанка вытерла нос тыльной стороной ладони и принялась той же рукой начищать кастрюлю. Какое бы направление ни выбирал Лассельс, все дороги вели или в утреннюю гостиную, или в буфетную. Вид маленькой грязнули начал уже порядком раздражать его, да и судомойка, казалось, не испытывала особой радости при его появлении. В бесплодных попытках попасть в западное крыло дома Лассельс провел все утро, но ему так и не пришло в голову, что дело тут вовсе не в особенностях йоркширской архитектуры.

Следующие три дня мистер Норрелл старался без особой нужды не высовывать носа из библиотеки. Лассельс изводил его все новыми жалобами на Чилдермасса, а тот одолевал просьбами с помощью волшебства выяснить, где находится письмо Дролайта. В конце концов мистер Норрелл решил избегать их обоих.

Помимо прочего, мистер Норрелл не хотел открывать этим двоим то, что тревожило его душу. С тех пор как они расстались со Стренджем, мистер Норрелл не прекращал попыток выяснить, чем занимается бывший ученик, однако не слишком преуспел. Однажды ночью, недели четыре назад, ему не спалось, и он вновь обратился к видениям. Отражение в воде вышло нечетким, но он успел разглядеть волшебника, в темноте творившего магию. Мистер Норрелл поздравил себя с тем, что ему удалось обойти защитные заклинания соперника, когда внезапно понял, что видит в воде себя. Он попытался еще раз. Попробовал другое заклинание. Называл Стренджа разными именами. Ничего не помогало. Мистеру Норреллу пришлось признать, что для английской магии больше нет разницы между ним и Стренджем.

От лорда Ливерпуля и министров приходили гневные послания с описаниями новых необъяснимых проявлений волшебства. Мистер Норрелл в ответных письмах обещал свое содействие, как только Стрендж будет повержен.