Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

– Тропа скоро привела меня к колючим зарослям. На опушке леса стояла женская статуя с протянутыми руками. В одной руке у нее – каменный глаз, в другой – каменное сердце. Что до самого леса… – Чилдермасс сделал неопределенный жест: то ли не мог найти нужных слов, то ли хотел выразить свое бессилие перед увиденным. – На каждом дереве там висят покойники. Некоторые умерли совсем недавно, некоторые превратились в скелеты, облаченные в ржавые доспехи. Я подъехал к высокой каменной башне, стены которой испещряли крохотные оконца. Мне показалось, в некоторых горел свет, мелькали тени. Перед башней тек ручей. У ручья стоял юноша в британской военной форме; лицо у него было бледное, а глаза – мертвые. Он сказал мне, что его зовут Защитником Замка Вырванных Ока и Сердца. Юноша поклялся защищать хозяйку замка и вызывать на поединок всякого, кто приблизится с намерением оскорбить его госпожу или причинить ей вред. Я спросил, не он ли убил тех людей, что висят на ветках. Он ответил, что некоторых убил он и после развесил на деревьях, как поступали его предшественники. Я спросил, как госпожа собирается вознаградить его за службу. Юноша ответил, что это ему не известно, ибо он никогда ее не видел и никогда не вступал с ней в беседу. Она не покидает Замок Вырванных Ока и Сердца, а сам юноша стоит между ручьем и зарослями терновника. Он спросил, намерен ли я с ним сразиться. Я напомнил, что не оскорблял его даму и не пытался причинить ей вред. Затем добавил, что я слуга и мой хозяин ждет меня, развернул коня и ускакал прочь.

– Как? – воскликнул Лассельс. – Он вызвал вас, а вы развернулись и ускакали? У вас нет ни чести, ни стыда. Бледное лицо, мертвые глаза, тени в окне башни… – Лассельс презрительно фыркнул. – Да вы просто оправдываете свою трусость!

Чилдермасс вспыхнул и уже готов был вспылить, но вмешался мистер Норрелл:

– Ничего подобного! Чилдермасс правильно сделал, что ускакал. Здесь гораздо больше магии, чем кажется на первый взгляд. Некоторые эльфы обожают наблюдать за поединками и убийствами. Уж и не знаю почему. Они пойдут на многое, лишь бы не лишиться своих удовольствий.

– Прошу вас, мистер Лассельс, – промолвил Чилдермасс, – если вас так манит это место, мы вас не задерживаем!

Лассельс задумчиво посмотрел на пролом в изгороди, однако не двинулся с места.

– Не любите воронов? – поддел его Чилдермасс.

– Их никто не любит! – ответил мистер Норрелл. – Что они здесь делают? Что все это значит?

Чилдермасс пожал плечами:

– Люди говорят, вороны – часть Тьмы, что окутывает Стренджа. Зачем-то он сделал ее видимой и отправил в Англию. Говорят еще, что вороны предвещают возвращение Джона Аскгласса.

– Джона Аскгласса, кого ж еще? – возмутился Лассельс. – Этим простолюдинам только дай волю о нем поговорить! Что бы ни случилось, они везде видят Джона Аскгласса! Полагаю, мистер Норрелл, пришла пора написать еще одну ругательную статейку об этом джентльмене. Как мы назовем его на этот раз? Нехристианским? Неанглийским? Демоническим созданием? Где-то у меня завалялся список святых и архиепископов, предававших его анафеме. Я разделаюсь с ним в два счета.

Мистер Норрелл, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, посмотрел на форейтора.

– На вашем месте, мистер Лассельс, – мягко заметил Чилдермасс, – я бы выражался осмотрительнее. Вы на севере. В стране Джона Аскгласса. Города, деревни и аббатства выстроены здесь Джоном Аскглассом. Наши законы созданы им. Он живет в наших душах, сердцах и в нашей речи. Летом, когда на каждом пригорке расцветают сине-белые цветы, мы зовем их фартингами Джона. Если летом идут дожди, а зимой наступает не по сезону теплая погода, старики говорят, что Джон Аскгласс снова влюбился и забросил дела[165]. А когда мы уверены в справедливости своих слов, то говорим, что слова наши так же верны, как надежно спрятаны камешки в кармане Джона Аскгласса.

Лассельс рассмеялся:

– Я не собираюсь опровергать ваши деревенские присказки, мистер Чилдермасс. Одно дело болтать о давно минувших днях, переливая из пустого в порожнее, совсем другое – радоваться возвращению короля, который считал Люцифера своим союзником и повелителем. Только иоанниты и безумцы хотят возвращения Джона Аскгласса!

– Я северянин, мистер Лассельс, – сказал Чилдермасс. – Ничто не обрадует меня сильнее, чем весть о возвращении моего короля. Всю свою жизнь я об этом мечтал.

Около полуночи они достигли аббатства Хартфью и не обнаружили там никаких признаков Стренджа. Лассельс отправился в постель, а мистер Норрелл еще побродил по дому, проверяя крепость давних заклинаний.

Наутро за завтраком Лассельс спросил:

– Интересно, были ли в прошлом магические дуэли? Борьба между двумя волшебниками? Что-нибудь в таком роде.

Мистер Норрелл вздохнул: