Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

— До того как тебя изгнали. Расскажи!

— Нет. Мне запрещено.

Я почувствовал себя как мальчишка, которому показали конфету, но тут же спрятали

её, так и не дав не то что попробовать, но даже в руках подержать. Более того, я

даже обиделся. Спрашивать у Тори, что же было там, я отчего-то не рисковал, а

Тэтсуо казался мне тем, у кого может получиться отличный рассказ. Я полагал, что уж

он-то не откажется приоткрыть завесу тайны.

— Тебе не кажется, что отнимать у них способных людей куда как больше противоречит

правилам, чем рассказ? — проворчал я, отправляя пустой стаканчик в урну, а затем

поднимая взгляд на мужчину. Он выглядел таким внезапно жёстким и отстранённым, что

я мог бы даже ощутить холод, если бы вдруг коснулся его.

— Не пойми меня превратно, Артемис, — неохотно произнёс он. Дым тонкими, кривыми

струйками срывался с его губ в холодный утренний воздух. — Когда происходит

изгнание в иной мир, мы все подвергаемся неприятной процедуре. Многие наши силы

блокируются или вовсе изымаются, а затем накладывается что-то вроде печати. Даже

если мы и хотим рассказать о чём-то из прошлого, мы просто не можем этого сделать.

Считай, что как только я завожу подобный разговор, я начинаю давиться собственным

языком.

— А сейчас почему не давишься?

Боги, я изнывал от любопытства! Если бы он вдруг сказал, что я могу ему помочь, чтобы он мог рассказать, я бы, наверное, сделал всё на свете. Но мужчина лишь

безразлично пожал плечами, давая понять, что тема закрыта. Что ж, я считал

совершенно иначе. Нанимая меня, Акира не учёл один немаловажный факт. Если мне

чего-то хочется, то я скорее разобьюсь в лепёшку, пытаясь получить желаемое, чем

сдамся. А Тэтсуо достаточно разжёг мой интерес, чтобы поселить внутри меня жгучее

семя. И я уже прикидывал, где бы, у кого, как вытащить желаемую информацию.

Меж тем, тучи разошлись, стало теплее, и я расстегнул пальто, пытаясь унять самого

себя. Хотелось немедленно вытрясти из Сато всё, что только можно, но я понимал, насколько это бесполезно, но не мог не закинуть удочку.

— Это ведь не твоё настоящее имя? И у вас у всех ненастоящие имена?

— Верно, — сдержанно кивнул мужчина. — Я знаю мало тех, кому позволили сохранить

имя и семейное имя. Пожалуй, кроме тебя и твоей семьи я никого и не назову прямо

сразу. Можешь считать, что вам оказали настоящую честь.

— И что за честь?

— Для нас имена значат намного больше, чем ты можешь предположить. Считай, у нас

отнимают руки и ноги, а потом вырывают язык. Иными словами, лишают самых важных

частей.

— Что тут ещё сказать: понял. Но мне вот лично моя фамилия не нравится. Акио.

Гадость. Знаешь, сколько в японском языке значений у этого слова? Мрак! Ненавижу

омонимы.

— Зря нос воротишь. Многие бы душу отдали, чтобы иметь возможность зваться так. Я

бы точно был первым в очереди, если бы только был шанс.

— Если буду искать жену, незамедлительно сообщу тебе об этом.

— Иди к чёрту, — ухмыльнулся он, а затем коснулся моего плеча и кивнул в сторону, показывая мне девчушку лет одиннадцати, что медленно брела параллельно нам, на

другой аллее, держа в руках поводок с ошейником. — Как по расписанию.

— Обычный ребёнок, — с лёгким сомнением и ничем неприкрытым разочарованием произнёс

я, приглядываясь к ней. — И что теперь? В мешок её, а потом в багажник?

— Заткнись.

Надо сказать, дальше мне стало несколько не по себе. Глаза его резко посветлели, стали почти белыми, словно затянутыми молочной плёнкой. Дохнуло обжигающим холодом, и я теснее укутался в пальто, чувствуя, что замерзаю. Словно пустили по венам лёд

вместе со слабостью. Пальцы мужчины на моём плече впивались столь сильно, что

челюсти свело от боли, и я будто онемел. Полегчало мне лишь тогда, когда Сато убрал

руку.

— Потрясающий экземпляр, — оповестил он, кажется, посвежевший от того, что сделал.

— Она нам нужна.

— В следующий раз, когда будешь брать силы из моих резервов, предупреждай, — едва

проговорил я слабым голосом, с трудом не валясь с ног. — Чёрт, я выжат как лимон.

Сато смерил меня неодобрительным взглядом своих обычных ястребиных глаз, а затем

скривил губы в улыбке:

— Предупреждаю.

— Нет, стой! — я едва увернулся от его руки, а затем вдохнул поглубже, собираясь с

силами, которые Тори приучил меня рассеивать, чтобы не попадаться лишний раз. —

Всё, я готов.

Сато окинул меня слегка подозрительным взглядом, а затем прикоснулся к моей спине.

Холод на этот раз был не таким жутким и прожорливым, я контролировал себя чуть

лучше, но Тэтсуо всё равно был почти что жадным. В висках пульсировало, отзываясь

болью, дышать становилось всё тяжелее и тяжелее, но я держался из последних сил, чересчур гордый и упрямый, чтобы признать: мне не достаёт опыта в подобных делах.

— Отлично, — раздался голос Сато откуда-то издалека. — Главное мы на сегодня

сделали. И лучше всего нам сейчас уйти.

— Неси меня, олень, — простонал я, опираясь на его плечо и пытаясь не упасть. — Не

мог сразу, что ли, сказать, что ты без источников не работаешь? Чёртов извращенец, я чуть живой.

— Ничего, привыкнешь, — он повёл меня прочь.

Ноги мои едва отрывались от земли, заставляя меня время от времени совершенно