Эгоист (дореволюционная орфография)

— Ты забываешь лишь одинъ пустякъ, а именно, что ваши земли совершенно непригодны для переселенія. Он расположены столь неблагопріятно, какъ хуже быть не можетъ; климатъ тамъ до крайности нездоровый, въ нкоторые мсяцы даже губителенъ. Почва не можетъ дать урожай, такъ что колоссальнйшій трудъ увнчивается самыми жалкими результатами. Вспомогательныхъ средствъ культуры вовсе нтъ, а немногіе жители, поодиночк появившіеся тамъ и здсь, погибаютъ отъ лишеній и болзней. Они совершенно безъ всякой помощи предоставлены въ жертву всевозможнымъ враждебнымъ элементамъ, и вс, кто послдуетъ за ними изъ Европы, по­гибнутъ такъ же, какъ они.

Францъ Зандовъ слушалъ брата со все возраставшимъ из­умленiемъ и вначал даже не находилъ словъ, чтобы возразить ему, но тутъ гнвно крикнулъ:

— Что за безсмысленныя преувеличенія! Кто вбилъ теб все это въ голову и какъ ты, человкъ, совершенно чужой здсь, можешь судить объ этихъ обстоятельствахъ!? Что ты знаешь обо всемъ этомъ?

— Я на мст получилъ самыя точныя свднія. Вс мои данныя неопровержимы.

— Глупости! А если бы и было все такъ, то что теб-то за дло до этого? Ужъ не хочешь ли ты, безъ года недлю просидвъ въ контор, длать мн указанія относительно того, какъ я долженъ вести свои спекуляціи?

— Конечно нтъ! Но если подобная спекуляція стоитъ здо­ровья и жизни тысячамъ людей, то у насъ, на родин, имется другое названіе ей.

— Какое же именно? — подходя къ брату, грозно спросилъ Францъ Зандовъ.

Однако тотъ не испугался, а твердымъ голосомъ произнесъ:

— Подлость!

— Густавъ! — вскрикнулъ Зандовъ старшій, — ты осмли­ваешься...

— Конечно это относится лишь къ мистеру Дженкинсу, — непринужденно заявилъ Густавъ. — Исключительная любезность, съ которой меня принялъ этотъ „честный“ господинъ, а также его постоянное стремленіе наводить разговоръ на блестящіе успхи моего литературнаго таланта, который и тутъ можетъ творить чудеса, вызвали у меня подозрительное отношеніе ко всему этому длу, и я ршилъ лично създить на мсто. Ты не знаешь этихъ земель, Францъ; наврно при покупк ты осмотрлъ ихъ лишь поверхностно. Но теперь, когда а открылъ теб глаза, ты конечно прикажешь доставить теб доказательства моихъ словъ и откажешься отъ намченной спеку­ляцiи.

Зандовъ повидимому былъ мало склоненъ послдовать тому, что предложилъ ему братъ.

— Кто говоритъ теб это? — сурово спросилъ онъ. — Неужели ты думаешь, что сотни тысячъ, затраченныя мною на эти земли, я брошу такъ, попусту, лишь потому, что у тебя явились кое какія сантиментальныя сомннія? Эти земли такъ же хороши или столь же плохи, какъ въ сотняхъ иныхъ мстъ; переселенцамъ всюду приходится бороться съ вліяніемъ климата и свойствами почвы, и при извстномъ упорств они преодолютъ это. Это будетъ не первая колонія, развившаяся при самыхъ неблагопріятныхъ условіяхъ!

— Да, посл того какъ погибнутъ десятки тысячъ человческихъ жизней! Ну, извини, слишкомъ дорого удобрять чужую землю нашими соотечественниками!

Францъ Зандовъ закусилъ губы; видимо онъ съ трудомъ сдерживался, и въ его голос чувствовался заглушенный гнвъ, когда онъ отвтилъ:

— Но кто же заставилъ тебя вообще похать туда? Здсь, въ Америк, чрезмрная добросовстность неумстна, да и не приноситъ пользы. Если бы я не согласился съ предложеніемъ Дженкинса, нашлись бы десятки другихъ лицъ, которыя сдлали бы это. Отъ него исходила идея, и я долженъ признаться, что къ первому онъ обратился ко мн!

— Какъ разъ къ теб, нмцу! Ну, конечно это явилось отмннымъ знакомъ особаго почтенія со стороны американца! — воскликнулъ Густавъ.

Было удивительно, что онъ, едва четверть часа предъ тмъ заботившійся о томъ, чтобы скрыть отъ брата свою сердечную склонность лишь изъ-за того, что это могло не понравиться тому, теперь такъ сильно и безбоязненно выступилъ противъ того же самаго брата въ дл, которое лично его вовсе не касалось. Однако Францъ Зандовъ, хотя и не зналъ ничего о томъ раэговор съ Джесси, былъ непріятно пораженъ теперешнимъ выступленіемъ Густава и насмшливо произнесъ:

— Однако какимъ высоконравственнымъ героемъ ты пред­ставился вдругъ! Кажется, это не совсмъ вяжется съ тми крайне матеріалистическими побужденiями, которыя привели тебя сюда! Было бы хорошо, если бы ты заране выяснилъ себ все! Если ты хочешь быть участникомъ моихъ предиріятiй, то обязанъ выше всего ставить ихъ интересы, и въ силу послднихъ я требую, чтобы ты написалъ необходимыя статьи и позаботился о томъ, чтобы он появились въ должныхъ мстахъ. Ты слышалъ, Густавъ? Это ты сдлаешь во что бы то ни стало!

— Чтобы погубить своихъ соотечественниковъ въ тхъ ужасныхъ болотахъ, кишащихъ лихорадкой? Нтъ, этого не будетъ!

— Обдумай сперва все, прежде чмъ говорить такое ршительное „нтъ“! — посовтовалъ Францъ Зандовъ съ холодно­стью, за которой однако скрывалась достаточно ясная угроза. — Это — первое требованіе, которое я еще предъявляю теб; если ты теперь же откажешь мн въ исполненіи его, то наша совмстная дятельность вообще станетъ невозможной. Вдь отъ меня зависитъ признать недйствительнымъ то, о чемъ мы уго­ворились. Подумай объ этомъ!