Эгоист (дореволюционная орфография)

— Францъ, но не захочешь же ты заставить меня…

— Я тебя ни къ чему не принуждаю; я лишь заявляю теб, что мы должны будемъ разойтись, разъ ты будешь настаивать на своемъ отказ. Если ты хочешь испытать на себ послдствія этого, то поступай, какъ знаешь, я же остаюсь при своемъ условіи.

Онъ наклонился надъ письменнымъ столомъ и, взявъ съ него нсколько бумагъ, положилъ ихъ въ бумажникъ. Густавъ молча стоялъ, устремивъ взоръ въ полъ; на его лобъ легла мрачная тнь.

— И какъ разъ теперь, когда сюда детъ Фрида! — пробормоталъ онъ. — Нтъ, нтъ, этимъ я не могу пожертвовать!

— Ну, что же? — спросилъ его братъ обернувшись.

— Дай мн по крайней мр время подумать. Это дло явилось такъ внезапно, столь неожиданно... мн надо пораз­мыслить...

Францъ Зандовъ былъ видимо очень доволенъ этой первой уступкой, хотя, правда, и не сомнвался въ томъ, что его угроза возыметъ свое дйствіе. Поэтому онъ произнесъ:

— Хорошо! Недлей раньше или позже — это не иметъ большого значенія. Надеюсь, ты возьмешься за умъ и при­знаешься себ въ томъ, что необходимо считаться со здшними условіями. Ну, а теперь пойдемъ; намъ уже давно пора хать въ контору. Да вотъ еще что, Густавъ: предоставь себя въ будущемъ исключительно моему руководству и не предпри­нимай по собственному усмотрнію такихъ глупостей, какъ вотъ хотя бы это твое путешествiе. Ты видишь, это создаетъ лишь поводъ къ ссорамъ между нами, и ты безъ всякой нужды за­трудняешь свое положеніе.

— Да, да! — тихо произнесъ Густавъ, слдуя за братомъ, — мое положеніе тяжеле, чмъ я представлялъ себ!

VI.

Миновалъ полдень, и Джесси съ нкоторымъ безпокойствомъ и большимъ любопытствомъ ожидала прізда общанной гостьи. Густавъ еще утромъ, предъ своимъ отъздомъ, увдомилъ ее о томъ, что освободится нсколько ране обыкновеннаго, чтобы встртить миссъ Пальмъ на вокзал и привезти ее на дачу ране того, какъ вернется туда его братъ. И дйствительно въ назначенный часъ онъ вошелъ въ залъ, ведя за руку мо­лодую двушку.

— Позвольте представить вамъ миссъ Пальмъ, мою, а съ этого момента нашу протеже, такъ какъ вы были добры предо­ставить ей пріютъ въ вашемъ дом! — произнесъ онъ, обраща­ясь къ Джесси.

Миссъ Клиффордъ была нсколько удивлена этой формой представленія. Значитъ, даже ей Густавъ не постснялся пред­ставить эту двушку, какъ свою невсту! „Протеже“ — это слово имло много значеній. Очевидно этимъ онъ ршилъ создать себ возможность отступленія, если бы его братъ оказался непреклоннымъ. Джесси отъ всего сердца пожалла молодую двушку, согласившуюся навки довриться такому эгоисту, а потому оказала ей боле теплый пріемъ, чмъ ране намере­валась сдлать.

— Добро пожаловать, миссъ Пальмъ, — дружески сказала она. — Я знаю все, и вы можете безбоязненно довриться мн. Я обыкновенно не бросаю тхъ, кто становится подъ мою за­щиту.

Это „я“ было тихо, но достаточно ясно подчеркнуто; но тотъ, по адресу котораго это было направлено, остался совер­шенно равнодушенъ. Онъ видимо былъ крайне доволенъ удачей своего плана.

Между тмъ гостья тихимъ, дрожащимь голосомъ отвтила:

— Вы крайне добры, миссъ Клиффордъ, и я лишь желаю, чтобы мн удалось заслужить эту доброту.

Джесси предложила ей ссть и во время первой бесды о путешествіи и прибытіи имла возможность ближе разсмотрть миссъ Пальмъ. Это была еще очень юная двушка, почти ребенокъ, едва достигшая шестнадцати лтъ; однако вь ея нжныхъ, дтскихъ чертахъ чувствовались серьезность и сила воли, поражавшія въ ея юномъ возраст. Взоръ большихъ темныхъ глазъ былъ по большей части направленъ внизъ; когда же она поднимала его, то длала это со своеобразной боязнью и стеснительностью, не совсмъ подходившими къ упомянутымъ выше энергичнымъ свойствамъ. Темные волосы были просто зачесаны назадъ, а вслдствіе глубокаго траура двушка каза­лась блдне, чмъ была въ дйствительности.

— Вы — сирота? — спросила Джесси, взглянувъ на это платье.

— Шесть мсяцевъ тому назадъ я потеряла свою мать, — послдовалъ краткій, трогательный отвтъ.

Это затронуло чувствительную струнку въ душ Джесси; вдь у нея тоже родители были мертвы, и при воспоминаніи объ этомъ на ея лицо набжало выраженіе горя.

— Значитъ, у насъ одинаковая судьба! — промолвила она.У меня тоже нтъ родителей... лишь годъ тому назадъ скон­чался мой отецъ. А вашъ папаша наврно умеръ давно?

Губы молодой двушки дрогнули, и она чуть слышно отве­тила:

— Да, еще въ моемъ дтств... я едва знала его.

— Бдное дитя! — съ вдругъ вспыхнувшимъ сочувствіемъ воскликнула Джесси. — Какъ, должно быть, печально оставаться на свт столь одинокой и покинутой!

— О, я вовсе не покинута! Я нашла себ защитника, благороднйшаго и лучшаго изъ людей!

Въ этихъ словахъ почувствовалось много-много искренняго доврія, а взглядъ Фриды, направленный при этомъ на Густава Зандова, былъ полнъ почти неземной благодарности.

Однако Густавъ отнесся къ этому съ возмутительнымъ равнодушіемъ, съ выраженіемъ „настоящего паши“, какъ опредлила Джесси, внутренне разсердившись. Онъ повидимому счелъ все за заслуженный комплиментъ и отвтилъ своимъ обычнымъ насмшливымъ тономъ: