Эгоист (дореволюционная орфография)

— Вы видите, миссъ Пальмъ, какъ иногда можетъ быть непріятно, если вришь подобнымъ злонамреннымъ слухамъ и высказываешь ихъ. Мой братъ правъ: мистеръ Дженкинсъ уже давно — мой дловой другъ.

— Тогда простите меня! Я не имла объ этомъ никакого понятія, — тихо промолвила Фрида.

Она еще больше поблднла, и вдругъ ея глаза расшири­лись и она прямо взглянула на человка, предъ которымъ обычно боязливо опускались ея взоры. Въ ея темныхъ глазахъ появилось какое-то странное выраженіе, нчто врод робкаго сомннія, какъ будто боязливый вопросъ.

Францъ Зандовъ, этотъ гордый, упрямый длецъ, не выносившій никакого противорчія и властно разбивавшій доводы своего брата, видимо почувствовалъ это; по крайней мр онъ не могъ вынести этотъ взглядъ Фриды. Онъ раздраженно от­вернулся, схватилъ стоявшій предъ нимъ стаканъ вина и однимъ глоткомъ опорожнилъ его.

Наступило тяжелое молчаніе, длившееся нсколько минутъ. Наконецъ Джесси попыталась начать разговоръ на новую тему; Густавъ всми силами поддерживалъ ее, но говорили они по­чти одни. Францъ Зандовъ видимо никакъ не могъ побороть свое дурное расположеніе духа, а Фрида сидла, не говоря почти ни слова и смотря въ тарелку. Вс почувствовали види­мое облегченіе, когда обдъ кончился.

Барышни ушли изъ столовой; Густавъ тоже намревался послдовать за ними, но его остановилъ братъ вопросомъ:

— Какого ты собственно мннія объ этой миссъ Пальмъ?

— Это трудно сказать. Я еще недостаточно говорилъ съ нею; она кажется очень робкой и сдержанной.

— Да, по вншности, но я не врю этому. По крайней мр въ ея глазахъ видно нчто иное, нежели робость. Уди­вительные, рдкіе глаза! Сегодня я въ первый разъ какъ слдуетъ разглядлъ ихъ и тщетно стараюсь вспомнить, гд я уже встрчался съ ними. Что, эта двушка еще недавно въ Америк?

— Около мсяца, какъ я слышалъ отъ миссъ Клиффордъ.

— Да, да, я припоминаю, Джесси говорила мн объ этомъ. И все-таки въ чертахъ этой двушки я вижу что-то знакомое, хотя и не могу разгадать, что именно.

Густавъ долгимъ, испытующимъ взгдядомъ посмотрлъ въ лицо брата и при этомъ повидимому равнодушно произнесъ:

— Можетъ быть, это — просто какое нибудь легкое, бглое сходство, бросившееся теб въ глаза.

— Сходство? съ кмъ? — разсянно спросилъ Францъ Зан­довъ. Онъ оперся головой объ руку и въ глубокой задумчи­вости смотрлъ предъ собой неопредленнымъ взоромъ. Вдругъ онъ выпрямился и съ видимымъ раздраженіемъ на предметъ, вопреки его вол навязанный ему, произнесъ: — ея замчаніе за столомъ было въ высшей степени безтактно.

— Но вдь въ этомъ она ршительно не виновата, — возразилъ Густавъ. — Вдь очевидно она не имла никакого понятія о       твоихъ связяхъ съ Дженкинсомъ, иначе наврное промол­чала бы. Она просто повторила то, что слышала. Видишь, ка­кой репутаціей пользуется твой „дловой другъ“!

Францъ Зандовъ презрительно пожалъ плечами.

— У кого именно? У нкоторыхъ сантиментальныхъ нмцевъ, притащившихъ сюда изъ Европы свои ограниченныя, мелко мщанскія понятія и ршительно не желающихъ понять, что вся дловая жизнь здсь, у насъ, построена совершенно на иныхъ основаніяхъ. Тотъ, кто хочетъ здсь остаться въ выигрыш, долженъ рисковать, и притомъ рисковать совершенно иначе, чмъ вы тамъ, въ Европ, рисковать, не стсняя себя мелочными соображеніями. Клиффордъ тоже принадлежалъ къ числу боязливыхъ, много раздумывающихъ. Мн часто выпа­дало на долю много труда и заботы, чтобы подталкивать его впередъ. Поэтому-то до моего прізда онъ и жилъ въ довольно скромныхъ условіяхъ благосостоянія; лишь съ того времени, когда управленіе его дломъ перешло въ мои руки, онъ сдлался богатымъ человкомъ, а наша фирма стала первокласс­ной. Кстати, разъ мы говоримъ о Дженкинсе... У тебя было достаточно времени обдумать мои требованія, и теперь я ожи­даю твоего опредленнаго согласія написать ту статью, о ко­торой мы говорили.

— Такъ ты все еще остаешься при своемъ ршеніи пред­принять дло совмстно съ Дженкинсомъ?

— Ну, конечно! Неужели ты думаешь, что я съ каждымъ новымъ днемъ мняю свои дловые интересы? Или ты полага­ешь, что дтская болтовня, которую мы незадолго предъ этимъ слышали, въ состояніи сбить меня?

— Этого я не думаю, но именно потому былъ удивленъ, что ты потупилъ свой взоръ при этой „дтской болтовн“.

— Густавъ, берегись! — воскликнулъ Францъ Зандовъ, съ трудомъ сдерживая раздраженіе. — Я позволяю тебе боле, чмъ кому либо иному, но изъ-за этого дла мы можемъ ршительно поссориться. Я отлично видлъ, что ты намренно допустилъ это недоразумніе съ агентомъ Дженкинса, чтобы разузнать, какъ далеко идутъ его инструкцiи; точно такъ же я знаю, къ кому относилось замчаніе, которое ты сдлалъ миссъ Пальмъ. Но этимъ путемъ ты ничего не добьешься у меня. Что я разъ ршилъ, будетъ исполнено мною, и я еще разъ предо­ставляю теб выборъ — „да“ или „нть“! Если ты откажешь мн въ своемъ содйствіи...

— Ты ошибаешься! — прервалъ его Густавъ. — Я уже не­сколько дней тому назадъ написалъ въ „Кельнскую Газету“ и попросилъ место для длинной статьи, которую конечно, какъ вышедшую изъ-подъ моего пера, примутъ очень охотно. По всей вроятности она появится въ слдующемъ мсяц.