Её тёмные крылья

Я подхожу к полю, где проводятся Тесмофории, но не иду дальше, завидев стадо коров, которые оборачиваются на меня, стоит мне замереть на вершине холма. Я как-то слышала, что коровы пугаются, если вы заходите в поле их зрения, потому что у них паршивое восприятие глубины, из-за чего приходится идти медленно и часто останавливаться, чтобы коровы не могли осознать, где вы находитесь. Мы пробовали так делать с Бри на этом самом поле. Возможно, даже с этими самыми коровами. И они не затоптали нас, так что, должно быть, это было правдой. Или нам просто повезло.

После я отправляюсь в лес, где мы играли в «Невест Артемиды». Я нахожу наше дерево, но не встречаю ни дриаду, ни чего-то постороннего вроде белки. В лесу прохладно и тихо, пахнет зеленью и сыростью, и я вдыхаю этот аромат как можно глубже. Я хочу сохранить в памяти этот запах и звук ветерка, снующего в кронах деревьев.

Именно здесь я понимаю, что прощаюсь. Что с того самого момента, как покинула отчий дом, я отправилась в прощальный тур по своей прежней жизни, даже не осознавая этого. Центральная улица, школа, кладбище, озеро, поле. Я думала, что хотела вернуться, но теперь, стоя здесь, понимаю, что вернуться невозможно. Остров – это больше не я. И пусть я не до конца осознаю, кто я, но уже точно не та девочка, что жила на Острове на краю света. Больше нет.

Загробный мир – худшее из мест. Там нет звезд, облаков, травы и деревьев. Но я могу изменить это. Могу украсить все цветами. Могу изменить его. Мы можем изменить его.

Мерри ужасно разозлится на меня за то, что я снова пропала. Во всяком случае, если она вспомнит об этом.

Многолетник

Я подумываю о том, чтобы вернуться домой, но там нет ничего, что бы я хотела или искала. Поэтому направляюсь к маяку.

Я давно здесь не была. Когда были младше, мы часто приходили сюда, потому что в детстве маяк вызывал неописуемый восторг, но в какой-то момент – вероятно, из-за Али – я перестала его посещать. Он выше, чем я помню, а белая краска облупилась. Все усеяно желтыми нарциссами, и они прекрасно смотрятся на фоне синего моря. Сегодня стоит ясный, солнечный день, и я всматриваюсь вдаль, но там нет ничего или по крайней мере того, что можно увидеть.

И все-таки там что-то есть. Вход в Загробный мир, соседствующий с нами, как и другие острова. Я чувствую себя немного глупо оттого, что не сообразила насчет Леты. Мне всегда казалось странным, что Бри так легкомысленно отнеслась к встрече с дриадой, хотя она никогда ни к чему не относилась легкомысленно. Но, разумеется, она вернулась домой, выпила чай с молоком или лимонад, приготовленный из местной воды, что притупило ее воспоминания, пока они не исчезли совсем. В то время как я к воде даже не прикасалась и потому все помнила.

Я думаю обо всех странных вещах, которые здесь происходят, и о том, что никто никогда даже не задумывался – это всегда просто одна из островных штучек. И я понимаю, что должна бы злиться на то, что нас, по сути, накачивают одурманенной водой. Но если альтернативой является то, что всех выселят с Острова – давайте будем реалистами, он просто бесследно уйдет под воду, раз уж тут замешаны боги, – то, возможно, быть одурманенными лучше. В конце концов, все счастливы. К чему что-то менять?

Лестница внутри маяка металлическая, так что отец узнает о моем прибытии задолго до того, как я вхожу в вахтенную комнату. И действительно: чайник уже закипает, а отец добавляет сахар в свой кофе. Он протягивает мне чашку с черным несладким напитком, и это кажется мне неким заявлением.

– Я видел, как ты спускалась. Давненько ты не ходила этим путем.

Я пожимаю плечами.

– Подумала, дай-ка я проведаю старичка. Проверю, все ли исправно. – Я делаю паузу. – Все исправно?

Папа смеется.

– Ты опоздала с инспекцией на неделю. Тогда засорилась вентиляция, и в какой-то ужасный момент я подумал, что там кто-то гнездится. Я уже представил, как Мерри съедает меня живьем, когда я рассказываю ей это, а потом приводит сюда весь свой птичий отряд, чтобы охранять нарушителя.

– И что это оказалось? – спрашиваю я без опаски, догадываясь, что хотя бы эта история закончится хорошо. И я оказываюсь права.

– Просто помет. Вычистил его, и теперь все в порядке.

Ценный жизненный урок.

Я смотрю на море из окна. Что-то мелькает на горизонте – какой-то блик или волна, – и мое сердце замирает. Я крепче сжимаю чашку в руках.

– Ты снова исчезнешь, не так ли?

Он говорит это так тихо, что мне хочется притвориться, будто я не слышала его.

Но я киваю.

– И я больше не увижу тебя, да?

Все еще стоя к отцу спиной, я качаю головой.

– Какое-то время.

– Но ты будешь в порядке?

Я поворачиваюсь к нему.

– Да. Я буду в порядке. Больше, чем в порядке. – Я замолкаю и решаюсь: – Ты не запомнишь этого. Не будешь помнить, что я возвращалась. Если не хочешь забыть, перестань пить воду из-под крана.

– Ты и эта дурацкая вода. Ты же знаешь, что кофе заваривают в ней. – Папа кивает на кружку в моих руках.

– Знаю и поэтому не собираюсь его пить. Я серьезно, пап. Если не хочешь ничего забывать, перестань ее пить.