Экипаж

...Теперь к путешествию готовился Игорь. Он надел тот же изодранный красный комбинезон, который был на Ненарокове, повесил за спину ту же джинсовую сумку. Фельдшерица густо намазала ему лицо каким-то кремом.

...А Тимченко тем временем докладывал Москве:

—  Приступаем к ремонту руля высоты. Бортинже­нер проникнет в носок киля, поднимется по нему до самого верха, прорубится наружу и попробует извлечь застрявший в руле высоты посторонний предмет...

В Министерстве гражданской авиации лысоватый инженер в очках отмечал на схеме «Ту-154» маршрут, о котором говорил Тимченко:

—   Вот здесь ему придется прорубать нервюру, здесь — вторую... Вообще-то не разгуляешься: тесно очень. — Он прочертил красным фломастером вертикальную линию внутри носка киля. — Тут и тяги, и труба противообледенения...

—  А реально это? — спросил кто-то из сидевших за столом. Инженер только пожал плечами.

Игорь, стиснутый с трех сторон металлическими стенками, рубил топором нервюру. Нервюра — это перфорированная тонкая переборка из дюраля. И прорубить ее было бы нетрудно, если б не теснота. Ни размахнуться, ни ударить как следует. По лицу Игоря катился пот.

—  Что у тебя? — спросил голос Тимченко.

—  Все то же. Рублю.

...В кабину вошел и сел в свое кресло второго пи­лота Валентин Ненароков. Руки у него были забин­тованы, на лбу и на щеках проявились обмороженные места — красные пятна, которым предстояло стать черными. Тимченко улыбнулся ему и даже похлопал рукой по колену, продолжая слушать Игоря. Голос бортинженера докладывал:

—  Первая нервюра готова. Лезу выше, рубить вторую.

—  Устал? — поинтересовался командир.

—  Ничего. Ломать — не строить.

.„И снова Игорь, мотая головой, чтобы пот не за­ливал глаза, рубил топором неподатливый дюраль... Дорубил и полез выше, протискиваясь между трубой и тягами. Одежда на нем уже висела лохмотьями. А фонарик, укрепленный на лбу, показывал своим све­том, что лезть еще долго и пространства наверху еще меньше: носок киля кверху сужается. ...В кабине Тимченко спрашивал:

—  Ты уже наверху?

—  Да, — отвечал голос Игоря. — Тут блок радио­станции.

—  Смотри не замкни электрику... Сам убьешься и пожар устроишь.

—  В случае пожара звоните «01», — непочтитель­но ответил Игорь. — Я больше не буду рубиться. Тут люк. Попробую выломать замки и отогнуть крышку.

— А не сорвет ее потоком?

— Ну и сорвет. Зачем она вам? -Тимченко покрутил головой и усмехнулся. ...«Ту-154» летел в темноте над невидимой черной

землей. Только хвост самолета был ярко освещен фа­рами сопровождающего «Ила».

На верхушке киля, над плоскостью стабилизатора, распахнулся лючок. И сразу же крышку сорвало встречным потоком воздуха и унесло. Из отверстия, как танкист из люка, высунул голову Игорь. Но, ос­лепленный светом фар, он тут же спрятался обратно.

—  Андрей, Васильевич, — попросил он в микро­фон. — Скажите ему, чтоб чуть поджал фары или пускай переместится так, чтобы на меня падала тень от руля!

«Ил-18», по-прежнему висевший над самолетом Тимченко, погасил одну фару.

Игорь снова вылез до половины и, неудобно вы­крутив шею, поглядел вдоль стабилизатора на руль высоты.

—  Вижу! — сообщил он командиру. — Там за­стряла какая-то деталь.

—  Не наша?

— Нет. Какой-то обруч, по-моему... Попробую его зацепить и вытащить.

—  Рассказывай,- что делаешь, — потребовал ко­мандир.

—  Достаю «кошку»... — Он вынул из сумки ма­ленький остролапый якорек на толстой леске. — Бу­ду понемногу стравливать.

Неторопливо, будто за борт лодки, Игорь стал вы­пускать наружу леску с «кошкой» на конце. Как он и ожидал, встречный поток воздуха подхватил яко­рек, прижал к стабилизатору и поволок назад. Но до руля высоты «кошка» не доползла — потоком ее от­бросило вправо.

   Игорь попробовал еще раз, но опять безрезультатно.

—  Ну как там? — обеспокоенно спрашивал Тим­ченко.

—  Пока никак... Надо парашют делать.

—  Какой парашют-?! — не понял Андрей Василь­евич.

—  Для «кошки». Из рукава.

Он потерся плечом об острый край люка. Ткань комбинезона затрещала. Изловчившись, Игорь сорвал с левой руки рукав и один конец его прицепил к леске у основания якорька. Потом опять пустил по ветру «кошку», снабженную самодельным парашютом. И снова ее отнесло в сторону.

В Министерстве авиации по-прежнему следили за каждым действием экипажа Тимченко. Молодой бо­родатый инженер говорил:

— Вот эта идея, чтобы зацепить и вытащить «кош­кой» на веревке...

—  На фале... — машинально поправил хозяин ка­бинета.

— Да, на фале... Идея зацепить «кошкой» на фале мне решительно не нравится. Во-первых, «кошка» са­ма может застрять в руле высоты и еще усугубить положение...

Хозяин кабинета сказал с некоторым раздражени­ем:

—  Ну не ставить же этот вопрос на голосование!.. Они же действуют!.. Вы, по-моему, других идей им не подсказали?

В соседней комнате был накрыт стол. Проголодав­шиеся за ночь участники совещания наспех подкреп­лялись чаем с бутербродами, слушая через открытую дверь, о чем говорят в кабинете.

—  Смените полностью состав дежурных диспетче­ров, — приказал в селектор хозяин кабинета. — Пу­скай заступят свежие люди, неуставшие.