Экономическая мысль Древней Греции. Курс лекций

Однако вся эта фразеология не стоит и выеденного яйца. Буржуазные экономисты принимают за чистую монету социальную демагогию Платона. Разве без известной дозы такой демагогии, облечённой в нравоучительные одежды, можно было защищать интересы рабовладельческой аристократии в условиях афинской демократии, перед лицом разъярённого демоса? Не мог же Платон в обстановке чрезвычайного обострения классовой борьбы открыто и бесцеремонно прокламировать экономические и политические требования господ. Ведь нужно было нейтрализовать сопротивление демоса и доказать рабам, что чёрное есть белое, а белое есть чёрное. Поэтому известная примесь фарисейской фразеологии была совершенно необходима для экономической платформы рабовладельцев, которую выдвигал Платон. Он вовсе не искал гармонии, а лишь стремился укрепить существующий режим ненависти и эксплуатации рабов. В его расчёты отнюдь не входило создание нового общества, а тем более на основе правды и справедливости. Речь шла о стабилизации сложившегося общества на рабовладельческой основе путём осуществления некоторых реформ. Нелепо говорить и о чисто романтических увлечениях Платона, якобы протестовавшего против «духа коммерциализма». Экономическая программа Платона выражала классовые интересы рабовладельцев. Человек как таковой не мог быть самоцелью Платона, поскольку рабы обрекались им на режим зверской эксплуатации, а экономические и политические права демоса, согласно проекту, сильно ущемлялись. Нет никаких оснований считать, будто Платон собирался просто реставрировать гражданские добродетели греков. Наоборот, эти добродетели он пытался сделать монополией узкой группы знати, обрекая рабов и даже демос на политическое бесправие и гражданскую смерть.

Высокие представления о «гражданском долге» вовсе не были определяющим мотивом для экономических взглядов Платона, раз он с яростью защищал узкоклассовые интересы рабовладельческой знати и с ненавистью отвергал правомерные требования бедноты, а тем более рабов. Само собой разумеется, что экономическая платформа Платона не являлась простой реакцией на развитие индивидуализма. Последний был хорошо известен ещё в V в. до н. э., а между тем проекты Платона характерны для экономической мысли Греции IV столетия (как показывает их сопоставление со взглядами Ксенофонта, отчасти Аристотеля) и появились в его рамках. Эти проекты отражали кризис рабовладельческого строя Греции и её полисной демократии, противоречия греческой торговли и неустойчивость экономики городов.

В-третьих, буржуазные историки и экономисты пытаются представить Платона не только великим утопистом, но и демократом и даже социалистом, чуть ли не марксистом. Эта фальсификация истории экономической мысли Греции используется ими для дискредитации научного социализма «доказательства» того, что борьба за его торжество также бесплодна сейчас, как и в древности. Чтобы унизить благородную борьбу современного пролетариата за победу социализма, иезуиты буржуазной лженауки отождествляют социализм с рабовладельческими проектами Платона, презиравшего народные массы и выражавшего вожделения господ о спокойной эксплуатации рабов, превращении Греции в спартанский лагерь, устранении борьбы внутри рабовладельческой общины. Эта возмутительная фальсификация вновь и вновь воспроизводится в буржуазной литературе.

Наиболее далеко в этом деле шёл немецкий историк Пельман, клевета которого на социализм носила злостный характер. По мнению Пельмана, отправная точка зрения у Платона при выработке проекта идеального государства – чисто историческая, так как Платон считал, что нужно прежде всего выяснить историю возникновения самого государства. Он находил в проекте Платона лишь «ложный аристократизм», поскольку Платон считал, что всякое государство заинтересовано «в даровитости своих органов» и потому отдавал управление философам и стражам. Пельман даже утверждал, что Платон считал хорошее обращение с рабами нравственной обязанностью, платоновское государство (как оно представлено в «Законах»), «печётся даже и о рабах», в том числе варварского происхождения. Для оправдания аристократических проектов Платона делалась ссылка на Шиллера, с точки зрения которого, в управлении государством «большинство – бессмыслица». В этих проектах Пельман находил принцип справедливости, осуществляющийся путём «соответственных» действий всех составных частей народа, а также пресловутую «социализацию общей рабочей жизни». Фальсифицируя проекты, он доказывал, что в платоновском государстве исключались отношения владык и подданных, все члены государства (чиновники, ремесленники и т. д.) должны были стать братьями, что будто бы Платон в понимании труда примыкает к Гесиоду и «сознанию трудящегося народа». Фальсификатор уверял читателя, что Платон и для народных масс в своём «Государстве» предусматривал «полный и совершенный коммунизм», что идея поглощения личности государством была чужда Платону и последний развивал лишь идею справедливости, которая должна дать «каждой личности то, что ей полагается».