Экономическая мысль Древней Греции. Курс лекций

Ошибочную характеристик проектам Платона дал А. В. Мишулин, утверждая, что проблема, поставленная классовой борьбой IV в. до н. э., была «по преимуществу аграрной проблемой» и концентрировалась в старом лозунге передела земли и кассации долгов, а поэтому Платон выступил в эпоху упадка Греции всего лишь сторонником «старого идеала эллина, идеала солоновых времён», ориентируясь на земледелие. Автор ссылался на то, что, выступая против завещания недвижимости, Платон «по существу возвращался ко временам Солона», а отводя большую роль филам, фратриям, комам и демам, строил своё «государство магнатов» на «основе старогреческих представлений». Поскольку Платон допускал влияние имущественного ценза на политическую жизнь, он, по мнению Машулина, также «возвращался к порядкам солоновых времён», и для него в «Законах» идеалом оказывалось «староаттическое государство» VI столетия. В целом Платон «воскрешал старую аграрную общину» VI в., утверждает автор. Он находит у Платона призывы назад к «золотому веку» Кроноса, развитие теории «старой родовой общины», а в области земельных отношений реставрацию «почти целиком» старых аграрных «порядков сельской общины». Сама священная собственность государства и богов в платоновском государстве якобы должна была лишь санкционировать возврат к общинному строю. Таким образом, автор находит у Платона лишь «старый типичный идеал афинской аристократии» и утверждает, что именно строй «спартанской родовой общины», и старые аграрные порядки «Гортинской правды» «манят к себе Платона» ³⁴⁾.

Но такая характеристика упрощает экономические взгляды Платона и даёт о них ложное представление. Нельзя сводить его планы к реставрации сельской общины дорабовладельческого периода. В таком случае пришлось бы Платона считать идеологом греческого крестьянства, каковым он не был. Платон проектировал укрепление сложившихся отношений рабовладельческого строя, т. е. более высокой формы общественного развития, и являлся идеологом рабовладельцев. Он выдвигал программу реформы рабовладельческого строя, но не устранения его основы. Крестьянские идеалы и требования о реставрации общинного строя как такового были ему чужды. Патриархальные условия сельской общины его не удовлетворяли. Он твёрдо стоял на почве рабовладения, которое за VI–V вв. (со времени Солона) далеко продвинулось вперёд и выгоды которого греческая аристократия прекрасно понимала.

О возврате к досолоновским временам с их общинными порядками не могло быть и речи. Платон мечтал совсем о другом, его интересовали возможности сохранения господства аристократии, умиротворения демоса и стабилизации рабовладельческого строя. Хорошо организованная эксплуатация рабов, а не сельская община с личным трудом и свободой её обитателей была экономическим идеалом Платона. Гипотеза А. В. Мишулина совершенно беспочвенна. Она возвращает нас к той постановке вопроса, которая была характерна ещё для Железнова. Последний писал, что второй проект Платона, изложенный в сочинении «Законы», предусматривал такую организацию хозяйства, которая совпадает «с традиционным эллинским идеалом системы земледельческих ойкосов умеренного размера» ³⁵⁾. Конечно, Платон (подобно Ксенофонту) сомневался в целесообразности одностороннего развития полисной экономики Греции в торгово-промышленном направлении и ориентировался на возврат к натуральному хозяйству, но он не отказывался вовсе от развитого рабовладения, которое отнюдь не укладывалось в рамки старого «эллинского идеала» и было экономическим достижением Греции V в. до н. э. Нельзя фразеологией об этом идеале затушёвывать коренной вопрос о рабстве, а между тем как раз это и сделал А. В. Мишулин, некритически следуя за Железновым.

Наконец, нужно отметить, что в своём курсе «История политической экономии» Д. И. Розенберг тоже не дал правильной характеристики экономических взглядов Платона. Вслед за буржуазной историографией он утверждал, что Платон якобы к богатству относился «на менее враждебно», чем к демократии. Нравоучительные рассуждения Платона относительно опасности чрезмерного обогащения принимались Розенбергом за отрицание экономических привилегий знати. Он сводил проекты Платона к стремлению установить господство бесплотной «аристократии духа» и находил в них «потребительский коммунизм», страдающий лишь односторонностью. Критерием оценки экономических взглядов Платона почему-то оказалось наличие или отсутствие у последнего «буржуазных инстинктов». Автор ошибочно утверждал, будто Платон отвергал спартанские порядки ³⁶⁾, хотя на самом деле для него была характерна идеализация Спарты (как и для Ксенофонта).