Экзотики

— Не отдалъ… Да. Ну, вотъ, убьетъ меня мистеръ Френчъ, мои наслдники вамъ заплатятъ по вашему заявленію, на честное слово.

— Полноте шутить… cher ami… Я говорю серьезно… Я не знаю, какъ бытъ. Достаньте эти деньги сами, а я выдамъ документъ.

— Полноте шутить, cher amie, — отвтилъ графъ, поддлываясь подъ ея голосъ. — Мн теперь въ Париж можно достать денегъ только при одномъ условіи — сдлаться кладоискателемъ или грабителемъ. Voyons, ma bonne! Вамъ это такъ кажется… Вы, женщины, ничего въ этомъ не смыслите. Телеграфируйте въ Россію вашему повренному, и онъ вышлетъ… по телеграфу тоже.

Графиня Кора молчала и начала снятой съ руки перчаткой хлестать себ по пальцамъ.

— Ты ныньче кажется не въ дух? — замтилъ Загурскій, переходя на русскій языкъ и на «ты», что бывало всегда.

— Конечно, я встревожена.

— Почему?

— Почему? Милый вопросъ!.. Во-первыхъ, эта глупая дуэль…

— Ба!..

— Она можетъ окончиться дурно.

— Ну, и прідешь на похороны по обрядамъ англиканской церкви.

— Онъ стрляетъ отлично.

— Кто это сказалъ?

— Многіе говорятъ.

Наступило молчаніе. Загурскій началъ насвистывать «Toreador» изъ «Карменъ», и затмъ вдругъ выговорилъ снова пофранцузски:

— Все это вздоръ. Des blagues! А вотъ что серьезно. Нужно пятьдесятъ-тысячъ, или я долженъ повситься.

— Вы сейчасъ сказали: тридцать-пять, сорокъ?

— А для васъ это не все равно?

— Нтъ. Потому что я додумалась, гд взять двадцать, а пятнадцать, двнадцать достанетъ намъ баронесса.

— Не у друга ли своего? Ха-ха-ха! — громко разсмялся Загурскій.- Vous ^etes unique, ma bonne. Да баронъ Герцлихъ, при всхъ его милліонахъ, тысячи франковъ не дастъ, если не будетъ знать — куда, кому, зачмъ, за что… Наконецъ, баронесса. Вертгеймъ сама понимаетъ…

— Что я понимаю!? — воскликнула весело баронесса, нежданно появившаяся на порог комнаты.

Сидвшіе въ креслахъ на отдаленіи Кора и графъ быстро поднялись къ ней на встрчу.

— Comment?! — снова воскликнула баронесса. — Этакъ! Она въ одномъ кресл, онъ въ другомъ, на сто метровъ разстоянія! Вы ссорились, бранились и еще не успли помириться? Ну, миритесь при мн…

— Нтъ. Мы не ссорились, — заявила Кора.

— Мы спорили о томъ, — выговорилъ Загурскій:- найдете ли вы или не найдете для графини тысячъ пятнадцать взаймы на три мсяца. Она говорила, что да, а я говорилъ, что — нтъ.

— И вы ошибались, графъ… Даже боле, если вы желаете. Мн баронъ Густавъ дастъ, не спрашивая — куда, кому, за что, зачмъ…

— Нехорошо подслушивать у дверей! — воскликнулъ Загурскій. — Ну, merci. Я заране цлую ваши ручки за графиню Кору.

— А не за себя?.. — хитро улыбаясь, замтила баронесса.

— И за себя… Diable! У насъ отъ васъ секретовъ нтъ.

— Я бы достала сто тысячъ и боле, — заявила баронесса серьезно, — еслибы могла этимъ разстроить вашу глупую дуэль. Впрочемъ, я все еще надюсь…

VIII

Френчъ, ожидая со дня на день, что Эми уступитъ, согласится на все, былъ доволенъ, узнавъ чрезъ Дюкло д'Ульгата, что Загурскій проситъ отсрочку. Что касается до того, что оттягиваніе скандализируетъ общество, то ему, конечно, было это безразлично.

Вернувшись однажды домой посл дловыхъ и простыхъ свтскихъ визитовъ, онъ узналъ отъ консьержа, что какой-то господинъ былъ у него въ два часа и, не заставъ, сказалъ, что явится снова въ пять. Господинъ этотъ приказалъ передать, что дло крайне важное и что онъ проситъ непремнно быть дома въ этотъ часъ. Невозможность видться сегодня — три раза повторилъ онъ — повлечетъ за собой самыя непріятныя послдствія для господина Френча.

Разумется, англичанинъ, предполагая, что дло идетъ опятьтаки о граф Загурскомъ, сталъ дожидаться. Ровно въ пять часовъ въ квартир его позвонили, и горничная-англичанка доложила о гост. Вошелъ неизвстный Френчу господинъ, маленькаго роста, широкоплечій, почти четырехугольникъ на двухъ ногахъ, лысый, въ зеленыхъ очкахъ, съ чрезвычайно непріятной физіономіей и рзкими чертами лица. Вдобавокъ, поститель смутно напомнилъ Френчу другого человка, видннаго однажды и давно, именно «детектива», или агента тайной полиціи.

У Френча въ дл различія и опредленія личностей была удивительная прирожденная проницательность, или же чутье. Казалось, что онъ могъ по первому взгляду и безъ ошибки классифицировать каждую личность. Поэтому появленіе этого гостя сразу взволновало его. Указавъ на стулъ, онъ выговорилъ холодно:

— Что прикажете?