Экзотики

— Моя фамилія вамъ н6 нужна, — заговорилъ господинъ. — У меня до васъ, г. Френчъ, важное дло, т.-е. мн дано къ вамъ порученіе. Однако, начавъ объяснять мое дло, я предупреждаю, что главное дйствующее лицо, по милости котораго возникло это дло, я не назову, потому что оно мн самому неизвстно. Я знаю только то, что лицо это высокопоставленное, человкъ съ большой властью и пользующійся большимъ значеніемъ въ Париж. Если васъ будетъ интересовать узнать, кто этотъ человкъ, вы можете сдлать это сами. Я же только передамъ вамъ порученіе въ краткомъ и сжатомъ вид. Этотъ высокопоставленный человкъ отправилъ довренное ему лицо въ банкирскій домъ Ротшильдовъ и въ банкирскій домъ Фингеровъ, чтобы справиться тамъ о томъ, не случилось ли тому назадъ лтъ пять или четыре, или три года, не знаю, нкоего приключенія съ вами?

Френчъ внезапно перемнился въ лиц и будто по невол вскрикнулъ:

— Прошу васъ выражаться ясне! Какое приключеніе? Что хотите вы сказать этимъ словомъ, въ данномъ случа не имющимъ смысла?

Господинъ какъ будто сразу окрысился, глаза его быстро замигали за зеленоватыми очками, тонкія губы съ топырящимися подстриженными усами сомкнулись въ какую-то не то улыбку, не то гримасу, и онъ не заговорилъ, а сталъ цдить металлически-звенящимъ голосомъ:

— Это правда. Слово, выбранное мной, неясно выражаетъ мою мысль. Справка въ названныхъ мною банкирскихъ домахъ заключалась въ томъ, дйствительно ли во время вашей службы тамъ были вами совершены — растрата и подлогъ? Теперь, надюсь, вамъ ясно?

Детективъ настоящій, или предполагаемый, замолчалъ, а Френчъ, блдный какъ полотно, сидлъ передъ нимъ и не отвчалъ ни слова. Черезъ нсколько мгновеній онъ овладлъ собой, провелъ рукой по лбу и тяжело вздохнулъ.

— Хорошо, дальше! — произнесъ онъ твердо и со страннымъ оттнкомъ въ голос. Какъ будто одновременно на душ ршалось безповоротно что-то, — но что-то новое, трудное, на что силъ не хватитъ, а начинать все-таки надо.

— Результатъ этихъ справокъ, — зацдилъ незнакомецъ, — вамъ вроятно понятенъ. Вы лучше, чмъ кто-либо, знаете, какой отвтъ дали эти два банкирскихъ дома? Заручившись тогда письменными отвтами, высокопоставленное лицо приказало послать меня къ вамъ со слдующаго рода простымъ предложеніемъ: тотчасъ же отказаться отъ мысли жениться на извстной вамъ русской княжн и написать ей въ этомъ смысл письмо, т.-е. отказаться отъ сдланнаго предложенія. Если же вы не пожелаете исполнить эту просьбу, врне выражусь, сказавъ: «это приказаніе», то, по довренности обоихъ банкирскихъ домовъ, противъ васъ будетъ начато дло, назначено слдствіе; затмъ, конечно, послдуетъ преданіе суду, послдствіемъ котораго будетъ, конечно, тюрьма. И вотъ, я имю честь просить васъ обсудить дло и согласиться на условія. Если въ теченіе трехъ дней эта русская княжна…

— Она не княжна! — вскрикнулъ Френчъ такъ, какъ будто въ этихъ словахъ вырвалась наружу душившая его злоба.

— Ну… русская двушка, — спокойно продолжалъ этотъ цдить, — не получитъ вашего формальнаго отказа отъ ея руки, то противъ васъ начнутъ дйствовать. Это — главное, что отъ васъ требуется. Но есть и еще одно, второстепенное. Въ теченіе ровно трехъ дней, не считая сегодня, вы должны письменно или лично, какъ вы это найдете боле удобнымъ, извиниться передъ графомъ Загурскимъ и постараться, чтобы онъ взялъ свой вызовъ назадъ. Срокъ, стало быть, въ воскресенье вечеромъ, въ полночь, такъ какъ сегодня четвергъ. Въ понедльникъ утромъ вы будете арестованы, если не бжите изъ Парижа. Если вы бжите, васъ разыскивать не станутъ и дло бросятъ… Но будутъ слдить за русской княжной… Вы понимаете меня. Арестовать же васъ можно во всхъ государствахъ, такъ какъ содянное вами не иметъ связи съ политикой. Больше мн вамъ прибавить не приходится ни слова!

Сказавъ это, господинъ поднялся, раскланялся довольно вжливо и пошелъ изъ комнаты. Черезъ пять минутъ, выпущенный изъ квартиры англичанкой, онъ былъ уже на улиц и, перейдя черезъ нее, поднялся въ белъ-этажъ большого и красиваго дома, гд была квартира Дубовскаго.

Френчъ остался недвижимо на томъ кресл, гд сидлъ, какъ бы раздавленный, и нравственно, и физически, тмъ, что произошло.

Вдобавокъ, мысленно разыскивая ключъ во всей этой ужасной, свалившейся на него, исторіи, онъ не могъ найти его, несмотря ни на какія усилія. Между тмъ, если бы онъ поднялся съ мста, если бы онъ былъ у окна и видлъ незнакомца, входящаго въ квартиру Дубовскаго, то онъ бы сразу понялъ все.

Черезъ полчаса Френчъ уже былъ въ фіакр и въ теченіе полутора часа времени объхалъ нсколько кварталовъ, побывавъ въ пяти мстахъ. Но онъ никого не засталъ дома. И какъ утопающій хватается за соломинку, Френчъ направился, en d'esespoir de cause, къ своему секунданту. Англичанинъ отлично зналъ, что за индивидуумъ этотъ Гастонъ Дюкло д'Ульгатъ, т.-е. — пролаза, знающій чуть не весь Парижъ, и свтскій кругъ, и журнальную среду, а равно парижскій финансовый міръ. Разумется, не имя лично ни состоянія, ни положенія общественнаго, ни какого-либо значенія, онъ былъ, однако, принятъ всюду.