Экзотики

— Какъ у васъ тутъ мило, что за прелесть! — заговорилъ князь. — Вообще, когда сразу попадешь изъ нашихъ черноземныхъ степей въ Пиренеи, то невольно позавидуешь. Ну, а родиться и жить здсь я бы не желалъ. Эти горы должны надодать.

Они пошли по дорожк, и князь, хотя Эми и не спрашивала ничего, разсказалъ ей, какую интересную встрчу сдлалъ въ дорог, дучи отъ Кёльна до Парижа съ однимъ русскимъ, очень оригинальнымъ. Даже съ оригинальной фамиліей. Полу-англичанинъ, полу-русскій… Онъ говорилъ, что знакомъ съ Эми и друженъ съ Дубовскимъ. Эми не слушала и ускоривала шагъ, чтобы войти въ комнаты и узнать, въ чемъ дло. Едва только вошли они въ гостиную, какъ она сла и вымолвила нервно:

— Ну, князь, говорите! Я немножко смущена… Въ чемъ дло? Какое дло? Вдь во всякомъ случа въ этомъ дл хорошаго мало? Важное, но нехорошее?

Лицо князя стало немножко серьезне.

— Да, Любовь Борисовна, вы должны приготовиться. Всть очень нехорошая…

— Но что же это можетъ быть? У меня на свт никого нтъ близкихъ, кром дяди, а вдь онъ же здоровъ?

— Совершенно здоровъ! Почему онъ не похалъ, а меня послалъ… вы сейчасъ узнаете. Но онъ совершенно здоровъ, хотя конечно пораженъ, опечаленъ очень, такъ сказать, придавленъ…

— Такъ говорите, князь. Скорй!

— Вотъ-съ, изволите видть…

Князь слъ и вдругъ какъ-то смутился, будто струсилъ. Эми замтила это и чуть не успокоилась сразу.

«Неужели все-таки сватовство… — подумалось ей:- тоже лицо, т же мигающіе глаза… И опять онъ будто заикается, пріискивая слова, съ чего начать»…

— Дло, Любовь Борисовна, очень важное! За всю вашу жизнь, конечно, другого подобнаго…

— Князь, я уже это сто разъ слышала. Самое важное въ моей жизни! Но ради Бога скорй! Какое? Что именно?

— Владиміръ Ивановичъ выписалъ меня изъ Россіи и поручилъ исполнить то, на что у него не хватило храбрости — явиться и объяснить вамъ все. Онъ въ качеств вашего опекуна совстился. Изволите видть… Вы знаете, что такое биржа и игра на бирж?

— Знаю, знаю! — воскликнула Эми.

И черезъ нсколько секундъ, не слыхавъ нсколькихъ словъ, произнесенныхъ княземъ, она уже смутилась, боясь, что догадалась…

— Биржа… Биржа… — заговорила она. — Дядя игралъ на бирж?

— Совершенно врно!

— Онъ проигрался?

— Точно такъ, Любовь Борисовна.

— И стало быть… Стало быть… я пострадала въ этомъ?..

— Именно! Удивляюсь, что вы сразу догадались.

— Я не догадалась, князь. Меня предупреждали давно, что дядя играетъ. Объясняли мн, что такое игра биржевая. Говорили мн, что онъ играетъ, ну, disons le mot, на мои деньги, и что въ случа проигрыша я пострадаю.

— Совершенно врно!

— Ну, что же, вдь не Богъ знаетъ что онъ проигралъ? Надо уплатить. Такъ вдь онъ опекунъ, онъ можетъ полновластно распорядиться.

— Любовь Борисовна, — заговорилъ князь тихо:- когда приходилось уплачивать, то дядя вашъ такъ и длалъ. Я не скажу, что онъ поступалъ правильно, но что длать… Увлеченіе! Конечно, не слдовало. Слдовало своимъ состояніемъ рисковать, а не деньгами опекаемой племянницы. Но что ужъ объ этомъ толковать: снявши голову, по волосамъ не плачутъ!

— Конечно, надо уплатить! Я не знаю, зачмъ онъ васъ прислалъ. Онъ могъ написать.

— Но нельзя уплатить, Любовь Борисовна!

— Какъ нельзя?

— Нельзя! Нечмъ!

— Я васъ не понимаю…

— Проигрышъ такъ великъ, что на уплату его должно идти все ваше состояніе.

— Что?! — выговорила Эми, широко раскрывая глаза и слегка мняясь въ лиц.

— Да-съ, все ваше состояніе пойдетъ на уплату или, врне сказать… извините — уже пошло на уплату…

— Какъ пошло? — пробормотала Эми.

— Да, Любовь Борисовна. Вы разорены. У васъ ничего нтъ. Въ этомъ все дло.

— Какъ нтъ? Какъ же нтъ? — шептала Эми черезъ силу.

Она отлично поняла все, какъ еслибы всегда занималась такими длами, и спрашивала зря… машинально. Наступило молчаніе. Князь сидлъ передъ ней, опершись локтями на колни и опустивъ глаза.

— И спасти нельзя? — вымолвила Эми нсколько громче и хрипливо.

— Вотъ за этимъ меня князь и прислалъ! И нельзя, и можно! Надо ввести очень большія деньги, и тогда черезъ нсколько времени, быть можетъ, все придетъ къ тому же концу — къ потер. Или же будетъ спасено. Если вы знаете, что такое эта игра, то должны знать, что бумаги поднимаются и опускаются. Если удержать бумаги, купленныя Владиміромъ Ивановичемъ, за собой, внеся извстную сумму, то черезъ извстный срокъ потери, можетъ, не будетъ.

— Стало быть, надо достать эти деньги? — воскликнула Эми. — Надо ихъ занять, въ Париж или въ Россіи занять и уплатить!

— Любовь Борисовна, занять негд. Велика сумма. Никто ея, ни въ Париж, ни въ Россіи, безъ обезпеченія не дастъ. Никакихъ средствъ спасенія, однимъ словомъ, не остается. Черезъ два, три дня у васъ не будетъ тысячи рублей въ годъ. Если хотите, даже и ста рублей въ годъ не будетъ — ничего не будетъ. Это — полная нищета.

Эми закрыла лицо руками и сидла блдная, какъ полотно.