Экзотики

— Есть средство, Любовь Борисовна, — началъ князь, заикаясь:- есть на свт человкъ, который настолько глубоко и давно привязанъ къ вамъ, что готовъ не только жертвовать своимъ состояніемъ, но хотя бы и своей жизнью. Вамъ стоить сказать одно слово, и этотъ человкъ явится на помощь и постарается спасти ваше состояніе. Если удастся, — слава Богу. Если не удастся, онъ потеряетъ почти треть своего. Если ба вы согласились сдлать меня счастливымъ, то, конечно, я былъ бы счастливъ… За счастіе назвать васъ своей подругой, я какъ счастливйшій…

И князь началъ путать, повторяя:

— Счастливъ, счастье, счастливйшій…

Эми, склонившись на своемъ кресл, сгорбившись и осунувшись, сидла, съ трудомъ соображая и связывая свои мысли. И, наконецъ, на повторенный три раза вопросъ, взволнованнымъ голосомъ она отвтила тихо:

— Дайте мн подумать немного; завтра я дамъ вамъ отвтъ… Ну, посл-завтра…

— Бога ради, Любовь Борисовна, — вскрикнулъ Соколинскій, — скажите теперь, на что я могу надяться!

И онъ схватилъ ее за об руки.

— Не знаю… Дайте подумать… Совсмъ не знаю…

— Я буду надяться! Я буду надяться! — повторилъ Соколинскій, и, поцловавъ об руки Эми, онъ схватилъ шляпу и быстро вышелъ изъ гостиной. Когда онъ достигъ гулянья и сталъ ходить по широкому, тнистому, но коротенькому бульвару взадъ и впередъ, то прохожіе — туземцы и иностранцы — приглядывались къ нему и оборачивались. Соволинскій имлъ видъ или подпившаго человка, или же просто сумасшедшаго изъ категоріи веселыхъ.

Какой-то важный, толстый французъ, шедшій по гулянью съ подругой и кучей дтей всхъ лтъ, пріостановился и выговорилъ чуть не въ лицо князя:

— En voila un… pistolet!..

Князь увидлъ, услыхать, понялъ и, разсмявшись, отправился въ гостинницу.

— Уже давно, кажется, на меня вс таращатся! — вымолвилъ онъ. — Да авось! Даже, пожалуй, наврное. Вдь она «на улиц»… А я въ конц концовъ ничего не потеряю. Черезъ полгода эти, какъ онъ ихъ, чортъ, называтъ, непремнно поднимутся. Надо будетъ только опять скакать въ Россію и доставать тысячъ полтораста, двсти — чистоганомъ!

Въ то же время Эми только повторяла т слова Соколинскаго, которыя, все объяснивъ, поразили ее. «Черезъ два-три дня ста рублей не будетъ… Нищета. Никакихъ средствъ спасенія нтъ».

Мысли ея путались, и только понемногу овладла она собой.

Разумется, сраженная извстіемъ, она ршила тотчасъ же скрыть все отъ баронессы Герцлихъ. Ей не хотлось изъ самолюбія, чтобы кто-либо зналъ, при какихъ условіяхъ она согласилась выйти замужъ… если она согласится. Насильно! Изъ-за спасенія состоянія. Изъ-за боязни нищеты.

Хотя по натур и по воспитанію Эми была совершенно непрактична, но, однако, могла, конечно, сразу понять, что такое «очутиться на улиц».

Сколько разъ когда-то приходилось ей съ матерью толковать о томъ, что вдругъ ея отецъ потребуетъ развода, дастъ имъ маленькій капиталецъ, какъ подачку, и он останутся почти на улиц. При этомъ покойная Анна Ивановна постоянно твердила:

— «Я скоро умру, мн все равно. А теб что же? Въ гувернантки идти?»

Боязнь очутиться въ такомъ положеніи, за послдній годъ жизни Скритицина, являлась у его жены и дочери довольно часто. И теперь эти же опасенія и эти же мысли являлись у Эми не въ первый разъ. Разница была та, что теперь она была совершенно одна. И вдобавокъ, по словамъ Соколинскаго, ей приходилось очутиться не почти, а совсмъ на улиц.

Разсуждая, она приходила къ убжденію, что другого исхода, конечно, нтъ, какъ согласиться. Но каждый разъ, что въ ней являлась ршимость сказать завтра «да», ее останавливала мысль, что Соколинскій въ данномъ случа дйствуетъ грубо и неблаговидно. Вдь онъ насильно заставляетъ ее выйти за себя замужъ, онъ пользуется ея безвыходнымъ положеніемъ и предлагаетъ просто продаться. Ужъ если онъ ее такъ любитъ, то могъ бы дать эти деньги взаймы. Вдь онъ самъ говорить, что можетъ быть это погромъ временный, а не окончательный, что деньги, которыя онъ даетъ, онъ, можетъ быть, вернетъ.

— Но съ какой стати будетъ онъ мн дарить большія деньги! — восклицала Эми.

И весь день прошелъ въ томъ, что она колебалась, мучилась. Она обвиняла Соколинскаго, что онъ явился силкомъ покупать, ее и думаетъ, что якобы вмст съ этимъ купитъ ея любовь. Но тотчасъ же она оправдывала его. Если онъ, несмотря на два отказа, продолжаетъ настаивать на своемъ предложеніи, стало быть, онъ дйствительно любитъ ее глубоко.

И волнуясь, Эми окончательно надумала и ршила только одно… послать депешу другу Рудокопову, проводившему лто недалеко, въ Аркашон. Несмотря на роковую роль, которую докторъ сыгралъ въ ея жизни по отношенію къ Френчу, она все-таки по прежнему любила и уважала его. Она знала, что это единственный близкій ей человкъ на свт, совту котораго все-таки слдовать можно.

VI

Дама, пріхавшая въ Баньеръ и скрывавшаяся отъ Соколинскаго въ пути, а отъ Скритицыной на вокзал, была графина Нордъ-Остъ.

Зачмъ она пріхала — она сама не знала.

«Мстить! Отомстить»!