Электрический бал

Так и росла я нелюбимой дочерью, пока в один прекрасный момент всё не изменилось. Как-то раз поутру я вышла в гостиную, где сидел мой родитель. Он перевёл на меня свои глаза, и они вдруг вспыхнули странным огоньком. Мне даже как-то неловко стало от его этого взгляда. К четырнадцати годам я уже и сама начала замечать, что внимание ко мне всё меньше проявляют престарелые гувернантки, а всё больше молодые офицеры и студенты. Поначалу моё сердце полнилось надеждой. Вот он, мой шанс обрести любовь, съехать от отца и наконец-то зажить!

Папá, почувствовав ту силу, которой вдруг возобладала моя внешность, как-то сразу воспрянул духом и даже стал меньше пить.

Откуда-то у него появились деньги. Мне пошили недурное платье.

Одним вечером он оторвал меня от чтения французского романа, за которым я пряталась от действительности, и привёз на мой первый бал. Впрочем, мы наблюдали его с галереи вместе с другими ротозеями. Батюшка привёз меня изучить, как надобно одеваться и вести себя в обществе. Он всё приговаривал: «Следи, доченька, подмечай, учись женским премудростям». Я с благоговением смотрела на вальсирующих дам в белых платьях и на их кавалеров. Волшебство этого действа, признаться, необычайно заняло тогда мою девичью душу. Все последующие дни я только и делала, что умоляла батюшку свезти меня на бал по-настоящему.

Он сам буквально сиял и был расположен к моей просьбе чрезвычайно благосклонно.

Батюшка достал визитёрские билеты и одним октябрьским вечером мы оказались среди великосветской публики.

Выяснилось, что учиться женским премудростям мне было излишне. Как только я вошла в звенящую музыкой залу, все мужские взгляды обратились ко мне. Я по глупости списывала это на красоту платья, но дело было, конечно, в другом.

С тех пор в атмосфере этого пьянящего внимания проходил бал за балом.

Я познакомилась с такими же, как и я, молодыми девушками. Дочерями фабрикантов, среднепоместных дворян, купцов и чиновников. Все мы мечтали об одном. Наше воображаемое будущее было наполнено счастьем, которое мы делили с высокими чернобровыми офицерами. Ах, как были мы наивны!

«Ты штучный товар, Лизанька, – говорил отец, приглаживая мои волосы и обдавая меня парами мадеры. – Товар исключительный. Вся в мать. Такое золото преступно отдавать в лапы какому-нибудь неотёсанному поручику или коллежскому секретарю. Нам нужна рыба потолще».