Электрический бал

– Он сказал, где остановился? Или где в ближайшее время его можно найти?

Председатель помотал головой.

– Он обещал явиться утром и согласовать со мной даты сеансов, а также подписать долговую расписку под хороший процент. Отличнейший, скажу я вам, процент! Ах, старый я дурак! – взвизгнул председатель и заплакал в скомканный в ладошке платок. – Так дал себя обставить.

Победоносцев откинулся на стуле и зажмурился. Дюпре снова ускользал.

– Вы должны поймать мошенника, Виктор Георгиевич, – взмолился председатель. – Поймать и стребовать с него всё, что он с меня обманом вытянул!

– Всенепременно. И в этом вы должны мне помочь. Может, что-то необычное вы приметили?

Старик поднял заплаканные глаза:

– Да. С ним была эта коробка. Вроде шляпного футляра.

Пот прошиб Победоносцева. Слишком жива была ещё в его памяти позорная сцена в поезде.

– Меня удивило, что он ни на секунду не сводил с неё взгляда, – продолжал председатель. – А иногда мне казалось, что он даже обращает к ней свои речи. И клянусь, время от времени из неё вроде бы раздавались приглушённые звуки.

– Какого рода звуки? – напрягся Победоносцев. – Щелчки? Тиканье часов?

– Нет… – Старик посмотрел отстранённо куда-то Победоносцеву за спину. – Что-то вроде тихих рыданий и всхлипываний. Точнее не могу сказать…

Председатель был явно не совсем в себе. Обер-полицмейстер понял, что теряет время, и засобирался.

– Можно ли мне хотя бы рассчитывать на гонорар в двадцать пять рублей, что вы обещали мне за сведения об иностранце? Я бы мог купить на них новые батареи. Иначе как же я буду проводить без них сеансы. Ведь это бо́льшая часть моих скромных доходов.

Победоносцев в неверии посмотрел на председателя:

– Награда полагается за сведения о местонахождении Дюпре. Вы же, извольте заметить, никаких подобных сведений мне не доложили. Но, может быть, я смогу помочь вам, если вы позволите воспользоваться вашей консультацией. Раз случай свёл нас сегодня вместе.

Старик поднял брови, морщины на лбу разгладились, и лицо просияло.

– Вот как? Приятно знать, что и наши непризнанные практики способны приносить пользу Отечеству. – Вы знаете, Виктор Георгиевич, клянусь вам, через год, большее, через пять лет, мы научимся вопрошать у умерших, ежели, конечно, предположить, что имело место какое-то душегубство, кто их на самом деле убил. И тогда, я думаю, между нашими ведомствами начнётся настоящее глубочайшее сотрудничество!

– Занимательная картина, – ответил Победоносцев. – Уж не думаете ли вы тогда, что раз завсегда станет известно, кто и что совершил, то и убивать больше никто не станет? Что же вы нас всех без работы оставить хотите?

Старик вздрогнул, будто всерьёз испугавшись, что наговорил лишнего, потом вскочил к серванту и достал пыльный графинчик, на дне которого заколыхалась неопределённого цвета жидкость.

– Выпить не желаете?

– Увольте, Соломон Игнатьевич, не пью. Сделайте милость, скажите, что, по-вашему, может значить эта чертовщина?

Обер-полицмейстер достал из внутреннего кармана листок с шифром, развернул его и положил на столик перед председателем.

Старик убрал графин обратно в сервант, подошёл к Победоносцеву и опустил взгляд на бумагу. Затем беззубый рот его раскрылся, и председатель застыл и побелел так, что кожа на его лице совпала по цвету с всклокоченными волосами. Победоносцев всерьёз подумал, что по злому стечению обстоятельств старика хватил удар.

– Соломон Игнатьевич? – спросил он с тревогой.

Глаз председателя дёрнулся в такт его вопросу, но более никакой реакции не последовало.

Наконец ещё через долгих несколько секунд он вымолвил:

– Откуда, откуда у вас… это?

– Вы знаете, что это?

Председатель прошёл к секретеру и достал из одного из ящичков то, что оказалось большой лупой в позолоченной оправе. Он вернулся к обер-полицмейстеру и посмотрел на листок, явив через стекло Победоносцеву свой гротескно увеличенный морщинистый глаз.

– Вы не должны были приносить это сюда, – прошептал он. – Немедленно уходите.

– Но это же просто листок… – сказал Победоносцев, в полной мере теперь осознавая, что председатель совершенно безумен.

– О, это не просто листок! – взвизгнул старичок. – Я, честно говоря, сомневался, что заклятие существует. Но как только я увидел эти цепочки символов, я понял, что всё правда.

– Что, что правда? Какое заклятие?

– Панацея. Знакомо ли вам это понятие?

– Смутно представляю.

– Это особая алхимическая субстанция, которая лечит любые недуги. То есть, по сути, является философским аналогом бессмертия. Точнее, более реалистичной, не божественной его альтернативой. Существо, принимающее панацею, может жить вечно, потому как не будет подвержено разлагающему влиянию болезней. Несчастный случай или чей-то злой умысел всё ещё могут отправить его на тот свет, но если старательно избегать этой вероятности…

– И что же, вы всерьёз считаете, что это вещество существует?

– О, определённо! – В глазах старика плясали огоньки безумия. – Об этом много кто писал. Но чтобы получить его, нужно обладать рецептом, всеми нужными ингредиентами и специальным заклинанием. Последнее вы держите сейчас в руках.