Эльфийский бык 3

— Очень плохие… надо… надо предупредить. Остальных предупредить. Я пока… не высовывайся. Прикрою щитом.

Вперёд вырвался покойник, выделявшийся среди прочих какой-то зелёной дымкой, что окутывала кости и остатки плоти. В руке он держал не копье, но бубен, по которому и ударил длинной тонкой костью. Звук пронзил Анну, заставив зашипеть от боли, а щит её, сдерживавший наступление мертвецов, пошёл трещинами.

Чтоб его… если шаман — то маг… кажется. Что она ещё знает?

Ничего!

Сил надо больше.

И до поля она добралась, а тёмные стебли конопли скользнули под ногами. Они словно змеи обвивали ноги мертвецов, и те, теряя равновесие, летели, втягивались в синее конопляное море. Что-то хрустело, даже, кажется, чавкало, но… шаман вновь махнул костью, и та беззвучно коснулась побуревшего от времени бубна…

Анна упала, зажав уши. Кажется, под пальцами стало мокро. Кровь? Может… надо подняться. Надо… что-то сделать.

Призвать.

Медвежий рёв заглушил вой мертвецов. Огромная туша зверя молнией мелькнула над Анной, чтобы встать между нею и ими. И Степан, поднявшись на задние ноги, обрушил передние на землю. Земля затряслась и раскрылась трещинами. Вот так. Надо добавить силы… и корни… пусть ползут, оплетают.

Силы уходили. Слишком мало их было у Анны. И слишком много — мертвецов. Она сумела встать на колени. Справится… и с ними… Степан кружился, и вокруг него вихрями закручивался воздух, чтобы, распрямляясь, косой идти по мертвецам. А они всё выползали и выползали…

И шаман, опрокинутый было ударом на спину, возился, что жук. Мёртвые руки шарили в воздухе, пытаясь найти бубен. Кость колотила по воздуху, но бессильно. И массивная медвежья лапа наступила на бубен, который раскололся. А следом раскололся, рассыпался кучкой костей от удара и сам шаман. С другой стороны поля донёсся протяжный вой, пронизавший Анну до самых костей. Ещё один шаман? И снова дрожь.

Уха коснулся тёплый язык.

Яшка?

— Яшка… надо… сказать… там… если они пройдут, то ударят… пусть уходят… девочки… — Анна поднялась и отряхнулась. — А мы тут пока… попытаемся сдержать. И позови кого… и может, с другой стороны.

Вой ещё звучал, вой усиливался, уже не звук рога, но что-то иное, давящее, тяжёлое. И медведь замедлился. Вот тяжко ухнул он, вставая на ноги как-то совершенно по-звериному. Из раскрытой пасти донёсся то ли вздох, то ли стон.

И тело подёрнулось дымкой.

— Нет! — Анна бросилась к тому, кого обступали мертвецы. — Чтоб вас всех! Не слушай их! Не слушай!

Она выкинула щит, принимая на него очередные стрелы и копья. И губу закусила, чтобы до крови, но боль отрезвляла.

Отвлекала.

Помогала держаться. Как надолго её хватит? Мертвецы обступали. Они, кажется, видели Анну и только Анну… и конопля… стебли слабели. Это всё звук, это всё шаман.

Шаманы.

Несколько.

Они шли. Впереди — тощий обтянутый пергаментной кожей скелет. Он слегка покачивался под весом огромного рога, а убор из полуистлевших перьев тянул голову в одну сторону. Но глаза умертвия горели ярко, зло. Следом ступали ещё двое, с бубнами, по которым и стучали мелко, часто, каждым ударом вызывая судорогу.

Надо было брать гранаты.

В карманы.

Анне ведь предлагали.

Но как-то это показалось чересчур, что ли. Гранаты и в карманах. Теперь, если жива останется, без хорошей гранаты в сумочке Анна из дому не выйдет. Да, именно так…

— Уходи, — сказала она, глядя в глаза шаману. И мертвец улыбнулся. Нет, в это сложно поверить, но мертвец улыбнулся.

А потом…

— Ум… — в звон невидимого бубна сперва врезался этот звук, который перетёк в какое-то грозное и совершенно не бычье: — М-у-у…

Яшка разом растратил былую дурашливость. Вот прямо потянуло обратиться к быку по имени-отчеству, но Анна вспомнила, что понятия не имеет, какое у Яшки отчество.

Потом спросит.

Сейчас он стал словно выше.

И шире.

Яшка склонил голову, и обломок рога его окутался сиянием, впрочем, как и второй рог, который целый. Свет пробежал по загривку, обволакивая всё Яшкино тело.

— Ум-м-м-р, — рявкнул бык и, подкинув себя, обеими копытами ударил в землю. И та снова встряхнулась, а с нею — и притихшая было конопля. Тотчас по траве заструились стебли-змеи.

— Вставай, — Анна подхватила Степана. — Давай… надо…

Тяжёлый, зараза… как-то медведем он легче был. По ощущениям. Но надо дотянуть… до поля. Тут всего ничего. А там — конопля прикроет. Лишь бы не потоптали.

Боже, о чём она думает?

У неё на производство планы, а если эти потопчут, то планы придётся корректировать…

Со стороны дороги донёсся грохот, и Анна, повернувшись, с некоторым удивлением обнаружила странное творение чьей-то фантазии, похожее на броневик, правда, ей ещё не встречались броневики, расписанные красно-золотыми цветами.

Хотя… какая разница?

Главное, что с брони, покрывавшей этот броневик, спрыгнули двое парней, причём в руке одного было ведерко с гранатами — так вот, как их правильно носить-то — а другой пулемет держал.

— Посторонись! — этот, с пулеметом, просто втащил и Анну, и Степку на поле. — Идите к трактору…

И направление указал.

Это трактор?