Эликсир Власти

Сердечко спустился в зал в атласной пижаме. Его сопровождали Эсташ Зубочистка и Эмиль Хлеб-без-Соли. Возмущенный голос господина отдавался эхом в стенах завода, погруженного в полную тишину. Охранники неделикатно подталкивали Сердечко в центр круга из лясникамов. Они враждебно смотрели на него и не говорили ни слова. Держа руки на поясе, мэтр Нож кивнул в сторону Либертэ.

– Эта девчонка хочет кое-что тебе сказать, Сердечко, и это не терпит отлагательств.

Сердечко постарался принять невозмутимый вид, что было совсем не просто сделать в пижаме в окружении толпы мясников. Он пригладил седые волосы и презрительно хмыкнул.

– Очень надеюсь, что это действительно так важно, как вы говорите.

Спрятав руки за спину, Либертэ глубоко вздохнула и постаралась уколоть себе палец. От бившей ее дрожи у нее получилось это сделать только со второго раза. Охватившая ее тревога была такой сильной, что боль от укола показалась невыносимой. Стрелки часов стукнули и соединились. Мэтр Ломоть нетерпеливо прищелкнул языком. У мастерицы не оставалось выбора. Она сделала два шага навстречу Сердечку. Тот было попятился, но натолкнулся на лясникама. В его взгляде мелькнула паника, он был готов закричать, но Либертэ успела прикоснуться к его запястью.

– Все… все в порядке, – сказала она неуверенно.

– Принесите телефон! – приказал мэтр Ломоть.

Уютно устроившись в кресле, телефонистка из башни Верна вязала шарф, что-то напевая себе под нос. Она несказанно удивилась, когда стоящий перед ней телефон вдруг зазвонил. Вздрогнув, она пропустила петлю и не сразу сняла трубку.

– Башня Верна, слушаю.

На том конце провода ей ответил вялый мужской голос. Телефонистка подавила вздох, когда звонивший заявил, что хочет поговорить лично с Гюставом Фиори.

– Гражданин, уже пробила полночь, но даже днем не следует вот так запросто звонить управителю Лариспема, – постаралась она вразумить собеседника. – Тебе следует обратиться в бюро чрезвычайных ситуаций Стражи…

Но звонивший прервал ее. Это был вопрос жизни и смерти. Он прекрасно понимал, что нельзя беспокоить Управителя. Но в таком случае, может быть, есть возможность связаться с кем-то из пурпурной фаланги? Он умолял ее хотя бы попытаться. Телефонистка не знала, на что решиться. Если звонивший был сумасшедшим и она соединит его с членом фаланги, может статься, у нее появится гораздо больше времени для вязания. Ведь работы у нее больше не будет!

– Передайте, что речь идет о Веритэ де Могарден, – продолжал настаивать звонивший. – Она Кровавая сестра.

Услышав эти слова, телефонистка приняла решение.

– Очень хорошо. Я перевожу звонок.

На заводе Голософер все затаили дыхание. Сердечко сидел перед телефоном, прижав трубку к уху. Либертэ держала вторую. Она подняла вверх большой палец, глядя на притихшее собрание.

– Есть связь, – прошептала она.

В апартаментах Жюля Верна затрезвонил аппарат Мильде из красного дерева, инкрустированный серебром. Подскочил, внезапно проснувшись, дремавший на диване Кровавый брат. Приоткрылась дверь спальни, и в гостиную вошла Веритэ. Ее волосы были распущены, но сама она была полностью одета, как если бы не ложилась. У нее на плечах развевался плащ, в руках она несла подсвечник, и от мерцания пламени ее глаза отливали фосфоресцирующим светом. Кровавый брат судорожно снял трубку и сухо сообщил телефонистке, что сейчас неподходящее время для звонка. Но, услышав ответ на том конце провода, побледнел.

– Мадемуазель, полагаю, вам следует ответить на этот звонок.

– Следует ответить Фиори, вы хотите сказать? – уточнила Веритэ, подходя ближе.

– Нет, – пробормотал Кровавый брат, – кто-то хочет побеседовать с вами. Кто-то по имени Сердечко.

Графиня пошатнулась, как от пощечины. Она водрузила подсвечник на стол с такой силой, что стоящие на нем китайские безделушки взлетели в воздух.

– Повторите, кто меня спрашивает?

– Некто Сердечко. Вам известно это имя, мадемуазель?

Очень медленно Веритэ села рядом с аппаратом и протянула руку, чтобы Брат подал ей трубку.

– Скажите телефонистке принять звонок.

– Добрый вечер, Веритэ. Узнаешь мой голос?

Сжав трубку, Либертэ чувствовала, каку нее по вискам стекают капельки пота. Ей нужно было одновременно поддерживать связь с Сердечком и подсказывать ему на ухо нужные ответы. Лясникамы не могли слышать весь разговор. Они внимательно наблюдали за происходящим, стремясь уловить малейшие изменения на лице мастерицы.

– Докажи мне, что ты тот, за кого себя выдаешь! – прошептал голос графини в ухо Либертэ, которой пришлось сделать усилие, чтобы не отбросить трубку подальше. – Какое у меня было прозвище?

– Отвечай, – прошептала Либертэ на ухо Сердечку.

– Сломанная кукла, – ответил тот, смотря невидящими глазами на аппарат.

В трубке повисла тишина, затем в ней вновь раздался голос Веритэ, в котором на этот раз слышалась неприкрытая ненависть:

– Аристид Сердечко… Так это ты! Как ты узнал?

– У меня везде есть свои люди, малышка, – сымпровизировала Либертэ голосом своей марионетки.

Мэтр Ломоть одобрительно покачал головой. Хороший ответ.

– Что ты от меня хочешь?