Елизавета Петровна

В обоих случаях пером Аржанта руководило стремление оправдать отсутствие положительных результатов своих домогательств — дипломаты всегда свои неудачи перекладывали на вельмож, с которыми им доводилось вести переговоры, награждая их самыми неприглядными свойствами: ограниченностью ума, слабостью характера и др. Князь М. М. Щербатов дал Воронцову диаметрально противоположную оценку, заслуживающую доверия прежде всего потому, что автор обладал проницательным умом и располагал большими возможностями наблюдать быт и нравы вельмож. В знаменитом своем сочинении «О повреждении нравов в России» Михаил Михайлович писал о скромности Воронцова, воспринимаемой за отсутствие ума: его «тихий обычай не дозволял показать его разум, но по делам видно, что он его имел, а паче дух твердости и честности в душе его обитал, яко самыми опытами он имел случай показать».

Выше отмечалась посредническая роль Ивана Ивановича между вельможами (прежде всего братьями) и императрицей: «…его двоюродные братья пользуются им, чтобы проводить свою политику и противодействовать канцлеру графу Воронцову. Чужестранные посланники и министры постоянно видятся с Ив. Ив. Шуваловым и стараются предупреждать его о предметах своих переговоров». Но И. И. Шувалов оставил собственный след в истории страны, заняв в ней особую нишу, — его заботили отечественная культура, наука и искусство, он был первым в России меценатом, покровительствовавшим ученым, писателям и художникам.

Роль мецената Иван Иванович Шувалов исполнял, опираясь на свое положение фаворита, — к его покровительству и ходатайствам относились с должным вниманием потому, что за его спиной стояла императрица. Кстати, об отношениях между Елизаветой и ее фаворитом мы толком ничего не знаем: насколько они были взаимно искренними, а чувства глубокими? Для суждений на этот счет они не оставили ни писем, ни записок, подобных тем, которые отправляла Екатерина II Г. А. Потемкину. Крайне скудные сведения на этот счет оставили и современники.

Безошибочно можно сказать о наличии близких друг другу черт характера — оба отличались щедростью и добротой. «Будучи щедрым и великодушным, — отзывался об Иване Ивановиче Фавье, — он облагодетельствовал многих французов, нашедших себе приют в России». Речь шла о роялистски настроенных французах, вынужденных во время революции бежать из Франции и искать убежища в монархических дворцах Европы, в том числе и в России.

Иван Иванович отличался уравновешенным характером. Бог оградил его от увлечения горячительными напитками, которые его предшественника Разумовского приводили в буйное состояние. Он был внимательным собеседником, его лицо часто озарялось благожелательной улыбкой.

Три сферы деятельности Шувалова возводят его в ряд крупных деятелей второй половины XVIII века. Он был меценатом, сказано выше, но, кроме того, являлся горячим сторонником распространения в России просвещения.

Вряд ли его можно считать просветителем, поскольку он не высказал своего отношения к крепостному рабству. Известно, что основополагающий тезис просветителей состоял в том, что освобождению крестьян от крепостной зависимости должно предшествовать распространение среди них просвещения.

Третьей сферой деятельности Шувалова, в особенности в последние пять лет жизни императрицы, была внешняя политика. Это наблюдение подтверждает исполнение им обязанностей практически единственного докладчика Елизавете о внешнеполитических акциях правительства.

В исторической литературе существует мнение об основании Шуваловым первого в России салона, относящегося ко времени, когда он стал фаворитом Елизаветы и, следовательно, влиятельной персоной. Мнение, на наш взгляд, является, по меньшей мере, спорным. Под салоном принято подразумевать регулярные собрания интеллектуальной элиты, во время которых писатели читали свои произведения, вельможи рассказывали о происшедших или предстоящих нововведениях, художники демонстрировали свои работы, актеры исполняли арии или отрывки из театральных постановок и т. д. Все это подвергалось публичному обсуждению присутствовавшими в салоне. Ничего подобного в царствование Елизаветы не происходило, бывали всего лишь эпизодические встречи Шувалова с М. В. Ломоносовым, А. П. Сумароковым, В. К. Тредиаковским, причем с каждым в отдельности, и лишь иногда у Шувалова одновременно присутствовали Ломоносов и Сумароков. Салона не могло быть еще и потому, что в это время интеллигенция столицы была представлена перечисленными выше именами: художников отечественного происхождения не было, профессиональный театр находился в стадии возникновения, наука была представлена двумя-тремя именами.