Елизавета Петровна

В царствование Елизаветы Петровны есть полное основание говорить о первом в истории России меценате, оказывавшем покровительство трем поэтам, и прежде всего М. В. Ломоносову. Среди этой троицы Ломоносов был не только самым талантливым поэтом, но и разносторонне одаренным ученым. А. С. Пушкин справедливо назвал его «первым нашим университетом». Его гениальные способности проявлялись во многих отраслях науки: ученый занимался изысканиями в математике и физике, химии и астрономии, горном деле и языкознании, философии и истории. Во всех этих отраслях знаний Ломоносов достиг крупных успехов, иногда опережавших его век. Ему принадлежит открытие закона о сохранении материи и движения. Им был высказан ряд ценных суждений об атмосферном электричестве, его происхождении, способах борьбы с грозовыми разрядами. Он предсказывал большое будущее электричества, его использование, по мнению ученого, открывало «великую надежду к благополучию человеческому».

В области гуманитарных наук своим трудом «Российская грамматика» ученый подготовил почву для создания современного русского языка. В трудах по экономике Ломоносов считал важнейшим условием развития производительных сил сокращение смертности и повышение рождаемости, а также запрещение неравных по возрасту и насильственных браков.

Гениальный ученый отличался неуживчивым характером. В том, что он резко выступал против советника академической канцелярии Шумахера, нет ничего удивительного — Академия наук после восшествия на престол Елизаветы Петровны осталась своеобразным островком, где полностью сохранилось засилье немцев, прежде всего Шумахера, в руках которого находилось управление Академией наук и который к науке не имел никакого отношения, был ловким интриганом и ненавистником всего русского. Еще дальше отстоял от науки президент Академии наук Кирилл Григорьевич Разумовский, занявший в 18 лет эту должность. Кроме того, он был еще гетманом Украины, жил в своей резиденции в Глухове, и реальная власть в Академии наук принадлежала Шумахеру, тормозившему продвижение русских ученых в науку, в том числе и Ломоносова, получившего звание профессора только в 1745 году, хотя его выдающиеся труды позволяли им стать многими годами раньше. Под влиянием отзывов знаменитого ученого Л. Эйлера о достоинствах труда Ломоносова «О пользе химии», в котором он «обнаруживает в авторе счастливое дарование к распространению истинного естествоведения, чему образцы, впрочем, и прежде он представил в своих сочинениях. Ныне таковые умы весьма редки», Шумахер сквозь зубы вынужден был произнести: у Ломоносова «замечательный ум и отличное пред другими дарование, чего не отвергают и здешние профессора и академики. Только они не могут сносить его высокомерия».

Неизвестный художник Портрет М. В. Ломоносова

Государственный исторический музей, Москва

Подлинное отношение к Ломоносову Шумахер высказал в письме к своему приятелю, адъюнкту академии Г. Н. Теплову, заклятому врагу Михаила Васильевича. В письме шла речь о том, кому произносить похвальное слово на торжественном собрании академии по случаю восшествия на престол Елизаветы Петровны. Шумахер считал, что лучше Ломоносова такую речь никто произнести не мог, но тут же добавил: «Очень бы я желал, чтобы кто-нибудь другой, а не Ломоносов произнес речь в будущее торжественное заседание, но не знаю такого между нашими академиками».

Первый скандал в Академии наук Ломоносов учинил в 1742 году, когда Михаил Васильевич, оскорбленный тем, что он не был избран ни на один академический пост, находясь в нетрезвом состоянии, грозил побить академиков при первом же удобном случае. В ответ академики вынесли постановление лишить Ломоносова права присутствовать на заседаниях Конференции. Уязвленный Ломоносов продолжал грубить и оскорблять ученых, в результате около двух с половиной месяцев содержался в заключении, а затем под домашним арестом. В скандал вмешался Сенат и в начале 1744 года вынес вердикт: «Оного адъюнкта Ломоносова для его довольного обучения от наказания освободить, а по объявленных учиненных им продерзостей у профессоров просить ему прощение. А что он такие непристойные поступки учинил в комиссии и в Конференции, яко в судебных местах, за то давать ему, Ломоносову, жалованье в год по нынешнему его окладу половинное».

Не подлежит сомнению, что эту благожелательную для Ломоносова резолюцию Сенат вынес под давлением И. И. Шувалова, у которого к этому времени сложились с ученым дружеские отношения. Кстати, это была первая покровительственная акция мецената, вполне оценившего выдающиеся способности ученого. В их дружбе выявилась, помимо совпадения некоторых взглядов, обоюдная заинтересованность: тянувшийся к знаниям фаворит высоко оценил место адъюнкта в науке, а адъюнкт обнаружил покровителя, благосклонно относившегося к его ученым трудам. Друг на друга они оказывали благотворное влияние: Шувалов своим заступничеством создавал Ломоносову благоприятные условия для научных занятий, давал ему даже конкретные поручения.