Читаем Эмили Лайм и похитители книг полностью

Эмили Лайм и похитители книг

Она встала, вывернула карман своего школьного платья и высыпала на стол кучку белого порошка, перемешанного с какими-то соринками, обрывками бумаги и слипшимися карамельками.

– Ох, ты могла хотя бы положить его… – начала Дафна, но, увидев, что Джордж и Эмили уже сгребают сахар к себе в чашки, присоединилась к ним, не желая упустить свою долю.

Булькнув в чашку половину доставшегося ей сахара, Дафна перемешала его карандашом. Попробовала, скривилась – и высыпала в кофе всё остальное. Следующий глоток показался ей одновременно и омерзительно сладким, и отвратительно горьким, однако всё-таки чуть менее гадким, чем раньше. Дафна даже подумала, что могла бы, если сильно постараться, допить до конца. Однако она не видела в этом смысла. Никакого пробуждающего эффекта от кофе пока не чувствовалось.

Через полчаса они тем не менее прикончили весь термос. Эмили Лайм в шестой раз прочёсывала «Алую ярость», а Джордж и Дафна торчали у неё за спиной, выглядывая из-за плеча. Одной рукой Эмили перелистывала страницы, второй – подпирала голову.

– Здесь ДОЛЖНО быть что-то, чего мы не замечаем, – лихорадочно твердила она.

Её выпученные глаза, казалось, вибрировали. Она дошла до конца «Алой ярости» и тут же начала листать её седьмой раз, теперь уже в обратном направлении.

– Задом наперёд? – спросил Джордж.

– Хочу попытаться взглянуть на неё под другим углом.

– М‐м-м… Да, это имеет смысл, – мальчик свирепо пожал плечами, опёрся на стол и, вывернув шею, стал смотреть на мелькающие страницы. – А я попробую сверху вниз.

Джордж вцепился в край стола – аж костяшки побелели.

– Может, нам надо ещё кофе? – крикнул он. – Как ты думаешь, не выпить ли нам ещё кофе? Тогда мы увидим! Тогда мы точно увидим!

– Да! – завопила Дафна. – Наш был недостаточно крепок!

Она в бешеном темпе стала бегать вокруг стола, махая руками так, словно отбивалась от полчищ невидимых насекомых.

– Точно! – затараторила Эмили Лайм. – Больше кофе! Тогда я смогу говорить так же быстро, как думаю. Ведь это такая досада – медленная речь! Вы согласны?

– Да-да-да! – хором затараторили Дафна и Джордж.

Глаза Джорджа почти выпрыгивали из орбит. Дафна бегала уже восьмёрками, пытаясь двигаться одновременно в противоположные стороны.

– Возможно, книга содержит закодированное послание, – сказала Эмили Лайм. – Мне доводилось читать кое-что о шифрах. Я уже попробовала соединить первые буквы всех предложений, потом всех глав, и каждую тринадцатую, и все двадцать третьи… Никакого результата!

– Неважно, что ты делаешь, только листай поскорее! – проорал Джордж, хотя страницы мелькали так быстро, что от них поднимался лёгкий ветерок, шевеливший его волосы.

– Для досконального исследования я должна действовать медленно, – возразила Эмили Лайм, которая уже опять дошла до начала книги.

– Здесь не может быть никакого кода! – воскликнула Дафна. – Книга напечатана ДО ограбления! Как она может содержать ключ от преступления, которое к тому времени ещё не произошло?

– Я не знаю, – отозвался Джордж. – Но ключ от всего этого дела где-то в ней. И если я буду пялиться на неё ещё пару часов, я точно его увижу!

Голова мальчика затряслась, мелкая дрожь быстро перешла на руки, затем на ноги.

– Прекрати! – крикнула Эмили Лайм. – Я не могу сосредоточиться, когда ты трясёшь стол!

Дафну отвлекло другое соображение:

– А вы заметили, как часто мы моргаем?! Постоянно закрываем и открываем глаза! Какая пустая трата времени!

Она перестала бегать вокруг стола и перешла на новую, казалось бы, случайную траекторию, хаотично двигаясь рывками, как ошалевшая домашняя муха.

– Может, надо складывать все буквы, идущие после восклицательных знаков, – бормотала Эмили Лайм.

– Это не код! – крикнула Дафна, отталкиваясь от дальнего шкафа и двигаясь назад, словно заводная машинка.

Джордж трясся уже так сильно, что стол дребезжал.

– Прекрати! – взвизгнула Эмили Лайм.

– Прекратить что? – невнятно пробормотал мальчик, его голос дрожал в ритме конвульсий, сотрясавших тело. – Я не… я не… я не…

Джордж замолчал, выжидая, пока дрожь немного уймётся. Краска схлынула с его лица. Когда он снова заговорил, голос его звучал странно: