Читаем Эпоха нервозности. Германия от Бисмарка до Гитлера полностью

37. Об иррациональности поездок Вильгельма II по Ближнему Востоку см.: Lindow, S. 44 ff.; Rohrbach, S. 162 f.; ассоциации с Вавилоном см.: Ibid., S. 87, 91, 158; Fischer, S. 436 ff.; ZU, 1908. Bd. 64. S. 81 f.; Peters, S. 184, 403; Westphal, S. 76; Wehler, Bismarck, S. 337 f.

38. ZKD 441/969; Wehler, S. 150 £, 166; о медицинском значении «полнокровие» см.: Fischer-Homberger Е., Krankheit Frau, S. 47; Трейчке в 1851 году предполагал, что он «слишком полнокровен» и «злые соки» затрудняют его слух (см.: Treitschke, Briefe, Bd. I, S. 80). Супруга Гефкена утверждала, что тот «не властен над своими чувствами» (см.: Bamberger, S. 427).

39. Winzen, S. 31 f., 34, 26; Langbehn, Rembrandt als Erzieher, S. 267; Bülow, Deutsche Politik, S. 297; Gradmann, Bazillen.

40. Claß, Kaiser, S. 22, 38 f., 53,104 £, 182, 233 f.; SombartN., Männer, S. 40; Weller, S. 47, 21, 230, 187; Ho/stem-Papiere, Bd. IV, S. 443.

41. Hilt у, Neurasthenie, S. 108 f.

42. Fesser, S. 42; Billow, Bd. I, S. 193; Winzen // Winzen (Hrsg.). Bülow, Deutsche Politik. Bonn, 1992. S. 35 f.; Fesser, S. 47. О культе солнца в терапии: в то время, прежде всего в литературе по туберкулезу, часто говорили: «Куда не заходит солнце, приходит врач». «Природа предназначила человека для теплых областей», – учил Бильц. На рекламе его санатория в Радебойле была изображена нагая солнцепоклонница между египетскими колоннами (см.: Bilz, Bd. IV, S. 709). Совсем иная терапевтическая философия лежала в основе набирающего популярность культа Севера – оздоровление благодаря холоду, закалке. В основу романа-утопии 1913 года («Гольфстрим» Ханса Людвига Розеггера) был положен сюжет о том, как американцы хитроумно разворачивают Гольфстрим и погружают Европу в новый ледниковый период, однако таким образом невольно спасают германскую расу от «распада» (см.: Nagl М. Science Fiction in Deutschland. Tübingen, 1972. S. 90 f.).

43. О «будущем на воде» см.: примеч. 27; Gurlitt, Erziehung, S. 2; Bilz, Bd. IV, S. 571; Monts, S. 72; Гольштейн, напротив, не ценил ни Тирпитца, ни Нордернея и моря (см.: Holstein, Briefe, S. 242 f.).

44. Winzen, S. 423; Delbrück, S. 364.

45. Harden, Köpfe, Bd. I, S. 119; Holstein-Papiere, Bd. IV, S. 441,371; Ho/stem-Briefe, S. 245, 255; Rogge, S. 103 f.; Monts, S. 430; Hull, S. 129; Bülow, Bd. II, S. 301, 215; Monts, S. 438 f., 442.

46. Bü/ow-Schriften, Bd. I, S. LXVI; Whitman, Erinnerungen, S. 274; Bülow, Bd. IV, S. 557; Massie, S. 177. Об обмороке см.: Stenograph. Berichte über die Verhandl. des Reichstags, XI. Leg. periode, Bd. 216, S. 2633; Monts, S. 442 ff.; Hull I. V. В. v. Bülow // Sternburg W. v. (Hrsg.). Die deutschen Kanzler. Königstein/Ts., 1985. S. 78 ff; Bülow, Bd. II, S. 229 f., 234.

47. Stenograph. Вег., XI. Leg. periode, Bd. 218, S. 3620,3622–3634; Monts, S. 446; об Италии см.: Ibid., S. 413, 330, 342; Muschler 11 F. Thimme, S. 376 f.; Naumann, Demokratie, S. 144; Kaminski H.-E. 11 Weltbühne, 1930/11. S. 541. Bülow, Bd. II, S. 263 ff. О Вассермане см.: Förster, S. 151 f., 177 f.; Claß, Kaiser, S. 204 ff. Der Naturarzt, 1906. Bd. 34. S. 36 (J. Müller); Klenke, Gesangsveredelung, S. 133.

48. Röhl, Schwelle, S. 125; Bethmann Hollweg, S. 49, 105.

49. Mogge/Reulecke, S. 299; Peters M., S. 179; Liebig, Bd. I, S. 150; Bülow, Bd. III, S. 159; Wolff, S. 39.

50. Цитату из Осецкого см.: Weltbühne, 1931/1, S. 328 (псевдоним Celsus); о ценности «Воспоминаний» как источника см.: Thimme F. (Hrsg.). Front wider Bülow; более позитивный взгляд («блестящий учебник высокой политики») см.: Kehr, S. 282; v. Gärtringen Н., S. 6 f. (сноска); Röhl, Kaiser, S. 19 f. Bülow, Bd. II, S. 295, 69.

51. Weller, S. 143; Claß, Kaiser, S. 187; Claß, Strom, S. 21, 233, 281; Bernhardi, Weltreise, S. 7; Fischer F. Juli 1914: Wir sind nicht hineingeschliddert. Reinbek, 1983. S. 101; подобно: Spitzemberg, S. 258. Людвиг Гурлитт также резко критикует немецкую систему образования, подтверждая упреки в нервном перевозбуждении (см.: Gurlitt, Erziehung zur Mannhaftigkeit, S. 156 f.).

52. Bamberger, S. 153, 241; Alff W. Materialien zum Kontinuitätsproblem der dt. Geschichte. Frankfurt/M., 1976. S. 63 f.; Friedjung, Der Kampf um die Vorherrschaft in Deutschland, Bd. II, S. 69. То, что война 1870–1871 годов практически не появляется в анамнезах, тем более удивительно, что в США после 1945 года еще десятки лет было множество пациентов, которых с момента окончания войны преследовало чувство пустоты и бессмысленности бытия (см.: Sacks О. Der Mann, der seine Frau mit einem Hut verwechselte. Reinbek, 1987. S. 53 (сноска)).

Перейти на страницу:

Все книги серии Исследования культуры

Культурные ценности
Культурные ценности

Культурные ценности представляют собой особый объект правового регулирования в силу своей двойственной природы: с одной стороны – это уникальные и незаменимые произведения искусства, с другой – это привлекательный объект инвестирования. Двойственная природа культурных ценностей порождает ряд теоретических и практических вопросов, рассмотренных и проанализированных в настоящей монографии: вопрос правового регулирования и нормативного закрепления культурных ценностей в системе права; проблема соотношения публичных и частных интересов участников международного оборота культурных ценностей; проблемы формирования и заключения типовых контрактов в отношении культурных ценностей; вопрос выбора оптимального способа разрешения споров в сфере международного оборота культурных ценностей.Рекомендуется практикующим юристам, студентам юридических факультетов, бизнесменам, а также частным инвесторам, интересующимся особенностями инвестирования на арт-рынке.

Василиса Олеговна Нешатаева

Юриспруденция
Коллективная чувственность
Коллективная чувственность

Эта книга посвящена антропологическому анализу феномена русского левого авангарда, представленного прежде всего произведениями конструктивистов, производственников и фактографов, сосредоточившихся в 1920-х годах вокруг журналов «ЛЕФ» и «Новый ЛЕФ» и таких институтов, как ИНХУК, ВХУТЕМАС и ГАХН. Левый авангард понимается нами как саморефлектирующая социально-антропологическая практика, нимало не теряющая в своих художественных достоинствах из-за сознательного обращения своих протагонистов к решению политических и бытовых проблем народа, получившего в начале прошлого века возможность социального освобождения. Мы обращаемся с соответствующими интердисциплинарными инструментами анализа к таким разным фигурам, как Андрей Белый и Андрей Платонов, Николай Евреинов и Дзига Вертов, Густав Шпет, Борис Арватов и др. Объединяет столь различных авторов открытие в их произведениях особого слоя чувственности и альтернативной буржуазно-индивидуалистической структуры бессознательного, которые описываются нами провокативным понятием «коллективная чувственность». Коллективность означает здесь не внешнюю социальную организацию, а имманентный строй образов соответствующих художественных произведений-вещей, позволяющий им одновременно выступать полезными и целесообразными, удобными и эстетически безупречными.Книга адресована широкому кругу гуманитариев – специалистам по философии литературы и искусства, компаративистам, художникам.

Игорь Михайлович Чубаров

Культурология
Постыдное удовольствие
Постыдное удовольствие

До недавнего времени считалось, что интеллектуалы не любят, не могут или не должны любить массовую культуру. Те же, кто ее почему-то любят, считают это постыдным удовольствием. Однако последние 20 лет интеллектуалы на Западе стали осмыслять популярную культуру, обнаруживая в ней философскую глубину или же скрытую или явную пропаганду. Отмечая, что удовольствие от потребления массовой культуры и главным образом ее основной формы – кинематографа – не является постыдным, автор, совмещая киноведение с философским и социально-политическим анализом, показывает, как политическая философия может сегодня работать с массовой культурой. Где это возможно, опираясь на методологию философов – марксистов Славоя Жижека и Фредрика Джеймисона, автор политико-философски прочитывает современный американский кинематограф и некоторые мультсериалы. На конкретных примерах автор выясняет, как работают идеологии в большом голливудском кино: радикализм, консерватизм, патриотизм, либерализм и феминизм. Также в книге на примерах американского кинематографа прослеживается переход от эпохи модерна к постмодерну и отмечается, каким образом в эру постмодерна некоторые низкие жанры и феномены, не будучи массовыми в 1970-х, вдруг стали мейнстримными.Книга будет интересна молодым философам, политологам, культурологам, киноведам и всем тем, кому важно не только смотреть массовое кино, но и размышлять о нем. Текст окажется полезным главным образом для тех, кто со стыдом или без него наслаждается массовой культурой. Прочтение этой книги поможет найти интеллектуальные оправдания вашим постыдным удовольствиям.

Александр Владимирович Павлов , Александр В. Павлов

Кино / Культурология / Образование и наука
Спор о Платоне
Спор о Платоне

Интеллектуальное сообщество, сложившееся вокруг немецкого поэта Штефана Георге (1868–1933), сыграло весьма важную роль в истории идей рубежа веков и первой трети XX столетия. Воздействие «Круга Георге» простирается далеко за пределы собственно поэтики или литературы и затрагивает историю, педагогику, философию, экономику. Своебразное георгеанское толкование политики влилось в жизнестроительный проект целого поколения накануне нацистской катастрофы. Одной из ключевых моделей Круга была платоновская Академия, а сам Георге трактовался как «Платон сегодня». Платону георгеанцы посвятили целый ряд книг, статей, переводов, призванных конкурировать с университетским платоноведением. Как оно реагировало на эту странную столь неакадемическую академию? Монография М. Маяцкого, опирающаяся на опубликованные и архивные материалы, посвящена этому аспекту деятельности Круга Георге и анализу его влияния на науку о Платоне.Автор книги – М.А. Маяцкий, PhD, профессор отделения культурологии факультета философии НИУ ВШЭ.

Михаил Александрович Маяцкий

Философия

Похожие книги

Философия символических форм. Том 1. Язык
Философия символических форм. Том 1. Язык

Э. Кассирер (1874–1945) — немецкий философ — неокантианец. Его главным трудом стала «Философия символических форм» (1923–1929). Это выдающееся философское произведение представляет собой ряд взаимосвязанных исторических и систематических исследований, посвященных языку, мифу, религии и научному познанию, которые продолжают и развивают основные идеи предшествующих работ Кассирера. Общим понятием для него становится уже не «познание», а «дух», отождествляемый с «духовной культурой» и «культурой» в целом в противоположность «природе». Средство, с помощью которого происходит всякое оформление духа, Кассирер находит в знаке, символе, или «символической форме». В «символической функции», полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания — его способность существовать через синтез противоположностей.Смысл исторического процесса Кассирер видит в «самоосвобождении человека», задачу же философии культуры — в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторического развития.

Эрнст Кассирер

Культурология / Философия / Образование и наука