Эпопея советско-финской Зимней войны 1939— 1940 годов. Сухопутные, воздушные и морские операции

Временами союзники были не слишком откровенны в своих предпочтениях – и удивительно непоследовательны в отношении численности войск, предназначенных для финского фронта, и сроков их прибытия. 24 февраля британский министр в Хельсинки Гордон Верекер сообщил Таннеру, что к 15 апреля в Финляндию могут прибыть 20 000—22 000 солдат с тяжелым вооружением. Четыре дня спустя он пересмотрел эту оценку до 12 000—13 000 солдат, которые должны были прибыть в период с 15 по 30 апреля. 29 февраля французский министр Маньи сообщил Таннеру, что «со временем» сражаться в Финляндии будут готовы 20 000 человек. 3 марта Верекер пообещал всего 6000 английских солдат, которые прибудут в течение первой или второй недели апреля. На следующий день французский военный представитель, полковник Ганеваль, сообщил премьер-министру Рюти, что 15 000 французских и 18 000 английских солдат могут прибыть в Финляндию в период с 10 по 15 апреля. Наконец, 7 марта полковник Паасонен вернулся из Парижа через Лондон с сообщением о том, что будет отправлено 57 500 французских, британских и польских войск и первый эшелон (15 500 человек) может быть в Финляндии к концу марта. Неудивительно, что многие финны весьма скептически отнеслись к предложенной помощи!³⁶

Было еще одно соображение, которое казалось непреодолимым препятствием: ни норвежское, ни шведское правительства не хотели навлечь на себя гнев Гитлера, предоставляя право прохода регулярным войскам врагов Германии. Англия и Франция предпринимали неоднократные, но тщетные попытки добиться их разрешения, а финны также просили Швецию уступить. Чтобы переложить бремя давления на эти Скандинавские государства и поставить под угрозу их собственный нейтралитет, союзники сделали официальное обращение Финляндии предварительным условием для отправки экспедиционных сил. В связи с графиком высадки в Норвегии 24 февраля британцы уведомили финское правительство, что обращение должно быть отправлено не позднее 5 марта – срок, который позже был продлен на неделю³⁷.

Если бы финны последовали настоятельным просьбам союзников и обратились к ним за помощью, возможные результаты оказались бы ошеломляющими. Гитлер и Сталин, вероятно, были бы вынуждены заключить военный союз против союзников, что изменило бы весь ход Второй мировой войны. Финляндия и ее скандинавские соседи почти наверняка были бы немедленно втянуты в большую войну. Это одна из причин, по которой финны не запросили у союзников подкреплений, в которых они так отчаянно нуждались. Мнения в правительстве разделились, но министр иностранных дел Таннер предпочитал любую приемлемую альтернативу такой перспективе, а маршал Маннергейм считал, что вовлечение Норвегии и Швеции в большую войну нанесет вред финским оборонительным усилиям³⁸.

Решая вопрос о помощи союзников, финское правительство одновременно участвовало в сложных дипломатических маневрах, направленных на открытие мирных переговоров с противником. Заявленная цель формирования нового кабинета на второй день войны заключалась в том, чтобы создать правительство, с которым русские могли бы вести переговоры. По просьбе министерства иностранных дел Финляндии поверенный в делах Соединенных Штатов в Москве передал эту информацию советским официальным лицам 1 декабря. Однако 4 декабря в ответ на предложение шведского министра московское радио передало леденящее душу заявление Молотова о том, что, поскольку Советский Союз признает только «народное правительство» Куусинена, дальнейшие переговоры с другим финским правительством невозможны. На тех же основаниях Москва в тот же день отклонила приглашение Лиги Наций обсудить конфликт. Столкнувшись с такой непримиримой позицией Кремля, финская дипломатия в оставшуюся часть месяца сосредоточилась на закупке боеприпасов у дружественных стран, и только к Новому году были вновь предприняты согласованные усилия по началу мирных переговоров³⁹.

Дипломатическое «море» оказалось для Финляндии весьма бурным. Профинские круги в Швеции лишились своего самого влиятельного голоса 2 декабря, когда Рихард Сандлер, не сумев убедить осторожный кабинет министров присоединиться к Финляндии в защите Аландских островов, подал прошение об отставке с поста министра иностранных дел. Сменивший его Кристиан Гюнтер был бескомпромиссным нейтралистом⁴⁰. Хотя Швеция впоследствии выступала в качестве посредника, она не всегда выполняла роль «честного брокера».