Эра Меркурия. Евреи в современном мире

Марксизм и фрейдизм были порождены и с энтузиазмом восприняты эмансипированными евреями, которые добились выдающихся успехов при капитализме, не прибегая к спасительному прикрытию национализма. В Советском Союзе евреи пострадали от растущего русского национализма. В Соединенных Штатах евреи выиграли от роста этнической политики.

Фрейдизм завоевал Соединенныe Штаты потому, что Соединенные Штаты, подобно европейским евреям, добились выдающихся успехов при капитализме, не прибегая к спасительному прикрытию национализма. Политический (а не племенной) национализм Соединенных Штатов требует постоянных внутривенных вливаний. Одним из таких вливаний стал фрейдизм; другим является племенная раздробленность, часто в форме религии. В Мекке безродного космополитизма этнорелигиозные лояльности – необходимая часть социального договора. Именно поэтому Америка – самое религиозное из всех современных обществ, и именно поэтому американские евреи, исчерпав скромные ресурсы марксизма и фрейдизма, стали американцами, превратившись в (еврейских) националистов.

Вступив в общественные институты Америки, еврейские интеллектуалы ощутили потребность обратиться в евреев, а еврейские традиционалисты ощутили свою правоту в деле сохранения традиции. В течение двух послевоенных десятилетий эту традицию чаще всего представляла память о местечке – местечке, избавленном от его экономической функции и гойского окружения (не считая погромов); местечке, сравнимом с сельским отечеством всех прочих иммигрантов, местечке, воплощавшем благочестие и духовное единение родового гнезда; местечке тем более лучезарном, что его больше не было.

Поход за утраченным прошлым и осмысленным настоящим начался в 1943 году с книги Мориса Самуэла “Мир Шолом-Алейхема” – “своего рода паломничества в жизнь обитателей мира, который еще вчера – по меркам истории – населяли дедушки и бабушки нескольких миллионов американских граждан”. Тевье и его жена Голда были подлинными Авраамом и Саррой американских евреев – точно так же, как творчество Шолом-Алейхема (“простой народ, воплощенный в слове… коллективный голос еврейского самовыражения”) было их новым Пятикнижием. Чтобы стать достойными американцами, евреи должны были снова стать Избранным Народом. “Изучение истории никогда не устареет, а знакомство с жизнью своих дедов и бабок есть прекрасное введение в историю. Особенно этих дедов и бабок – они были людьми замечательными”[471].

Следующей вехой паломничества стала “Жизнь с народом”, популярный этнографический “портрет местечка”, опубликованный в 1952 году при содействии возглавляемого Руфью Бенедикт проекта “Исследования современных культур” при Колумбийском университете. Как писала в предисловии к книге Маргарет Мид, “эта книга представляет собой этнографическое исследование культуры, которой больше нет и которая продолжает жить только в воспоминаниях и – частично и видоизмененно – в поведении ее представителей, ныне рассеянных по всему свету и воспитывающих своих детей совсем иначе: как американцев, как израильтян или как колхозников преобразившихся стран Восточной Европы”[472].

То была книга о Тевье, написанная для детей Бейлки.

Эта книга – попытка воспользоваться средствами нашей этнографической науки для дела сохранения хотя бы части формы и содержания, богатства и красоты жизни восточноевропейских местечек, какой она была до Первой мировой войны, а кое-где – и до Второй мировой войны, – жизни, сохранившейся в памяти тех, кто вырос в местечках, и в памяти евреев других стран, еще не забывших рассказов своих бабушек и дедушек о радостной суматохе, которой сопровождалась подготовка к праздникам, или о страстном ожидании, с которым дед выискивал во внуке признаки интеллектуальной одаренности. Сохраняется она и в памяти тех, кто [подобно самой Маргарет Мид], не будучи евреями по рождению, смог когда-либо согреть руки у местечкового огня или заострить свой ум на многогранном оселке талмудических рассуждений[473].