Читаем Эра Меркурия. Евреи в современном мире полностью

Израиль 1950-х и 1960-х годов был не просто аполлонийским и антимеркурианским – он был аполлонийским и антимеркурианским в то время, когда западный мир, частью которого он являлся, двигался в противоположном направлении. В то время как в послевоенной Европе и Северной Америке воинственное мессианство, юношеский идеализм, большевистская твердость и культ военной формы приходили в упадок, реакция на нацистский геноцид в сочетании с чувством неловкости по поводу западного бездействия привели к тому, что Израиль оказался в особом положении, на которое общие правила не распространялись. Попытка создать “нормальное” еврейское государство привела к созданию анахронического исключения (почитаемого и отвергаемого как таковое). Прожив две тысячи лет меркурианцами среди аполлонийцев, евреи превратились в аполлонийцев в мире универсального меркурианства (вернее, в цивилизованных аполлонийцев в мире меркурианцев и варваров). Они по-прежнему были чужаками, но на этот раз далекими и потому любимыми (Западом) чужаками. В течение четверти века, последовавшей за Второй мировой войной, Израиль олицетворял всеобщую мечту о юношеской силе, радостном труде, библейской подлинности и справедливом возмездии. Израиль был единственной страной, в которой европейская цивилизация казалась уверенной в своих силах и своей правоте, единственной страной, в которой насилие выглядело добродетельным. Южноафриканский апартеид, также видевший в себе защитника маленького, цивилизованного, этнически чистого племени, направляемого провидением, управляемого демократическими учреждениями, преданного идее превращения пустыни в сад, и окруженного буйными и плодовитыми варварами, все чаще воспринимался как самозванец и позорное пятно. Израиль, предоставивший кров выжившим жертвам Холокоста и возродивший нацию, принявшую муку в Европе от рук европейцев, служил справедливым укором “цивилизованному миру” и, быть может, гарантией будущего искупления.

Самым важным институтом в Израиле была армия, самыми почитаемыми героями – генералы, самой уважаемой профессией – воздушные десантники (а самым уважаемым воздушным десантником 1950-х годов – Ариэль Шарон). Одной из самых популярных книг был роман Александра Бека “Волоколамское шоссе” (1943–1944), который повествует о том, как неторопливо проницательный русский генерал, соединяющий в себе народную простоту с врожденным знанием “тайны войны” (в традиции Кутузова из “Войны и мира”), и молодой лейтенант-казах с “худощавым лицом индейца”, вырезанным из бронзы “каким-то очень острым инструментом”, превращают пестрое сборище патриотов в сплоченную, непобедимую силу. Их главное оружие – “психология”. В одном из ключевых эпизодов романа лейтенант разговаривает с новобранцем, еще не овладевшим искусством боя и подлинным пониманием патриотизма:

– Хочешь вернуться домой, обнять жену, обнять детей?

– Сейчас не до дому… надо воевать.

– Ну а после войны. Хочешь?

– Кто не захочет…

– Нет, ты не хочешь!

– Как не хочу?

– От тебя зависит – вернуться или не вернуться. Это в твоих руках. Хочешь остаться в живых? Значит, ты должен убить того, кто стремится убить тебя[479].

* * *

После смерти Сталина антиеврейская кампания выдохлась и евреи вернулись в высшие эшелоны советской профессиональной иерархии. Скорость их продвижения была ниже довоенной и менее стремительной, чем у других этнических групп, но они оставались самой успешной и самой современной – по роду занятий и по демографическим показателям – из всех советских национальностей. В 1959 году 95 % евреев жило в городах (в сравнении с 58 % у русских), доля специалистов с высшим образованием, занятых в народном хозяйстве, составляла у них 11,4 % (в сравнении с 1,8 % у русских), а число научных сотрудников на 10 000 человек – 135 (в сравнении с 10 у русских). Тридцать лет спустя в городах жило 99 % российских евреев (в сравнении с 85 % у русских), доля специалистов с высшим образованием, занятых в народном хозяйстве, составляла 64 % (в сравнении с 15 % у русских), а число научных сотрудников на 10 000 человек – 530 (в сравнении с 50 у русских)[480].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

История / Образование и наука / Публицистика