Читаем Эразм Роттердамский Стихотворения. Иоанн Секунд Поцелуи полностью

132—133. ПОСЛОВИЦЫ[396]

132.

Яства роскошные шлешь ты мне, Петр, но бездействует чрево;Хочешь приятней послать что-либо: голод пошли.

133.

Очень легко, признаюсь я, любому писать поговорки,Но хилиадами их[397] очень писать тяжело.

134. ЭРАЗМ ГОВОРИТ[398]

Очень легко, говорят, любому писать поговорки;Не отрицаю, но их тысячи трудно писать.Кто мне не верит, пусть сам предпримет такую попытку, —Стал бы к трудам моим он вмиг справедливей тогда.

135. ЭПИТАФИЯ УЛЬРИХУ ЦАЗИЮ[399]

Так-то, жестокая смерть, и завистница, мир ты лишаешьУльриха Цазия — он украшенье блестящее праваЦесарского и святого. Расчетлива ты непомерно;Да, ты учености .всей и искусства почетного такжеПерл, целый мир богатейший, у коего с уст изливаласьРечь, что и всякого меда гораздо приятнее, губишь.Пусть я теперь восхвалю любовь высочайшую к правде,Разум, что неба достоин, где он, уже освобожденныйОт бескрылого тела, счастливый блаженствует вечно.10 Что остается: тебя призываю, прилежная юность,Меру назначь, наконец, ты слезам и законному горю:Цазия речи могучей теперь лишена ты, однакоВечные памятники его гения здесь остаются;Не выпускай их из рук и пред взором держи постоянно, —Дышит и в них говорит вечно лучшая часть человека.

136. ФИНИКИ НА ДЕСЕРТ[400]

Плод на деревьях растет, у которого ножка как пальчик,И называет его пальчиком галльский язык.[401]Если б ты мог припасти шесть их, восемь иль десять, тогда ужСытому чреву была б эта концовка[402] мила.

ДОПОЛНЕНИЯ

(стихотворения, приписываемые Эразму Роттердамскому)

1. НА ИЗОБРАЖЕНИЕ ЕВРОПЫ, СОБЛАЗНЕННОЙ МОНАХАМИ[403]

Если правдиво преданье, Юпитер Европу, принявшиОблик быка, соблазнил, ловко ее обманув.Ныне же ею, о стыд, в смиренном обличии агнцаОвладевает монах, — то не преданье, а факт.

2. НА ТО ЖЕ САМОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ

Блудная шлюха монахов, былая девица Европа,Славную прежде кого только Юпитер познал,Молви, молю, где твой облик былой? Где одежд белоснежность?Что ты затертою вся, что ты лохматой лежишь?

Европа отвечает

Разве не видишь, какое здесь стадо со мною? Оно жеОтняло честь у лица, отняло бога дары.Счастливы Азии земли и Ливии — в них не найдетсяСтоль непотребной толпы пагубных им женихов.

3. ЮЛИЙ II[404]

Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Сага о Ньяле
Сага о Ньяле

«Сага о Ньяле» – самая большая из всех родовых саг и единственная родовая сага, в которой рассказывается о людях с южного побережья Исландии. Меткость характеристик, драматизм действия и необыкновенная живость языка и являются причиной того, что «Сага о Ньяле» всегда была и продолжает быть самой любимой книгой исландского парода. Этому способствует еще и то, что ее центральные образы – великодушный и благородный Гуннар, который никогда не брал в руки оружия у себя на родине, кроме как для того, чтобы защищать свою жизнь, и его верный друг – мудрый и миролюбивый Ньяль, который вообще никогда по брал в руки оружия. Гибель сначала одного из них, а потом другого – две трагические вершины этой замечательной саги, которая, после грандиозной тяжбы о сожжении Ньяля и грандиозной мести за его сожжение, кончается полным примирением оставшихся в живых участников распри.Эта сага возникла в конце XIII века, т. е. позднее других родовых саг. Она сохранилась в очень многих списках не древнее 1300 г. Сага распадается на две саги, приблизительно одинакового объема, – сагу о Гуннаро и сагу о сожжении Ньяля. Кроме того, в ней есть две побочные сюжетные линии – история Хрута и его жены Унн и история двух первых браков Халльгерд, а во второй половине саги есть две чужеродные вставки – история христианизации Исландии и рассказ о битве с королем Брианом в Ирландии. В этой саге наряду с устной традицией использованы письменные источники.

Исландские саги

Европейская старинная литература / Мифы. Легенды. Эпос / Древние книги
Гаргантюа и Пантагрюэль
Гаргантюа и Пантагрюэль

«Гаргантюа и Пантагрюэль» — веселая, темпераментная энциклопедия нравов европейского Ренессанса. Великий Рабле подобрал такой ключ к жизни, к народному творчеству, чтобы на страницах романа жизнь забила ключом, не иссякающим в веках, — и раскаты его гомерческого хохота его героев до сих пор слышны в мировой литературе.В романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» чудесным образом уживаются откровенная насмешка и сложный гротеск, непристойность и глубина. "Рабле собирал мудрость в народной стихии старинных провинциальных наречий, поговорок, пословиц, школьных фарсов, из уст дураков и шутов. Но, преломляясь через это шутовство, раскрываются во всем своем величии гений века и его пророческая сила", — писал историк Мишле.Этот шедевр венчает карнавальную культуру Средневековья, проливая "обратный свет на тысячелетия развития народной смеховой культуры".Заразительный раблезианский смех оздоровил литературу и навсегда покорил широкую читательскую аудиторию. Богатейшая языковая палитра романа сохранена замечательным переводом Н.Любимова, а яркая образность нашла идеальное выражение в иллюстрациях французского художника Густава Доре.Вступительная статья А. Дживелегова, примечания С. Артамонова и С. Маркиша.

Франсуа Рабле

Европейская старинная литература
Свод (СИ)
Свод (СИ)

Историко-приключенческий роман «Свод» повествует о приключениях известного английского пирата Ричи Шелоу Райдера или «Ласт Пранка». Так уж сложилось, что к нему попала часть сокровищ знаменитого джентельмена удачи Барбароссы или Аруджа. В скором времени бывшие дружки Ричи и сильные мира сего, желающие заполучить награбленное, нападают на его след. Хитростью ему удается оторваться от преследователей. Ласт Пранк перебирается на материк, где Судьба даёт ему шанс на спасение. Ричи оказывается в пределах Великого Княжества Литовского, где он, исходя из силы своих привычек и воспитания, старается отблагодарить того, кто выступил в роли его спасителя. Якуб Война — новый знакомый пирата, оказался потомком древнего, знатного польского рода. Шелоу Райдер или «Ласт Пранк» вступает в контакт с местными обычаями, языком и культурой, о которой пират, скитавшийся по южным морям, не имел ни малейшего представления. Так или иначе, а судьба самого Ричи, или как он называл себя в Литве Свод (от «Sword» (англ.) — шпага, меч, сабля), заставляет его ввязаться в водоворот невероятных приключений.В финале романа смешались воедино: смерть и любовь, предательство и честь. Провидение справедливо посылает ему жестокий исход, но последние события, и скрытая нить связи Ричмонда с запредельным миром, будто на ювелирных весах вывешивают сущность Ласт Пранка, и в непростом выборе равно желаемых им в тот момент жизни или смерти он останавливается где-то посередине. В конце повествования так и остаётся не выясненным, сбылось ли пророчество старой ведьмы, предрекшей Ласт Пранку скорую, страшную гибель…? Но!!!То, что история имеет продолжение в другой книге, которая называется «Основание», частично даёт ответ на этот вопрос…

Алексей Викентьевич Войтешик

Исторические любовные романы / Проза / Европейская старинная литература / Древние книги / Семейный роман