Эрдейский поход

— Несколько крупных чёт [19] объединились в вольную дружину. Все — головорезы сплошь, отребье, по которому виселица и плаха давно плачут. Объявили себя чёрными хайдуками. Носят на шапках и шлемах чёрные фазаньи перья (Всеволод невольно поискал глазами шлем Золтана. Нашёл неподалёку. Но у того перо тёмно-красное), рыскают под чёрным стягом, народ казнят почём зря и без всякой жалости. А ежели кого в полон берут, так тем несчастным впору позавидовать мёртвым…

— Погоди-погоди, — перебил Всеволод, — А что ж ваши лиходеи так чёрный цвет полюбили?

— Да потому что чёрные хайдуки эти именуют себя не иначе, как слугами Чёрного Господаря.

— Нешто в самом деле — его слуги? — поразился Всеволод.

— Да какое там! — дёрнул головой волох. — Врут. Но ведь чёрные дела завсегда проще творить, прикрываясь чёрным же именем. И страху же опять, нагнать… Беженцы, что спасаются из трансильванских земель, уж не знают, кого бояться больше. Оборотней-вриколаков, кровопийц-стригоев или чёрных хайдуков. И сдаётся мне, хайдуков всё же они опасаются больше. Такое, бывает, о них рассказывают… Говорят, даже будто изверги эти пленниками своими тёмных тварей кормят, и тем от них, якобы, откупаются.

— Эка мерзость! — поморщился Всеволод.

— Но я так думаю, это тоже враньё. Скорее всего, враньё… Людей в Эрдее сейчас мало. Всех пришлых тварей Шоломанчи ими не накормишь. Последние храбрецы и упрямцы уходят за Карпаты или в пушту. Все уходят. Поняли потому как, что такой Набег по лесам-горам не пересидишь.

— Вот именно. Все бегут, все прочь уходят, а вы, наоборот, в самое пекло лезете…

Голос, неожиданно прозвучавший сзади, был гундосливым, насмешливым. И уже знакомым.

Всеволод повернул коня. Рядом — уже совсем рядом, у стремени — стоял старшой перевальной заставы — тот самый, с перебитым носом. Золтан Эшти. Шекелис. Говорил вот только этот шекелис на русском. Неплохо говорил. Правда, с каждым словом, с каждым выдохом угорского сотника воздух вокруг наполнялся густым и неприятным запахом. Чеснок…

Левая рука Золтана лежала на золочённой рукояти сабли с широким и чуть изогнутым на восточный лад клинком. Правой шекелис удерживал оружие, быть может, даже пострашнее. Необычайно крупного пса с густой и длинной, будто в верёвки переплетённой, шерстью. На шее собаки поблёскивал металлом шипастый ошейник. Сам пёс был белый с чёрным носом и чуть скрюченным хвостом, короткоголовый, ширококостный и широкомордый. [20] Клыки, вроде, прикрыты, но до конца не спрятаны, глаза смотрят насторожено. Высок — аж до пупа Золтану достаёт. Тяжёл — воина не перевесит, но девку какую-нибудь — запросто. Волкодлак прямо, а не пёс. Но нет, не волкодлак. Оборотней белого окраса не бывает. И вёл себя пёс смирно, подчиняясь хозяйской руке и голосу. Нечисть, да в зверином обличье так бы себя, конечно, не вела.

Всё же конь под Всеволодом нервничал, прядал ушами, топтался и норовил отступить подальше от зубастого мохнатого гиганта о четырёх лапах.

Золтан уловил интерес в глазах Всеволода. Кивнул на собаку:

— Это Рамук. Волкодав, каких поискать…

Что ж, волкодав — лучше, чем волкодлак.

— …А главное оборотня распознаёт безошибочно. Даже в человечьем обличье.

— Поэтому ты к нам его и вывел? — Всеволод поднял глаза с собаки на хозяина. — Проверить?

Золтан оскалился похлеще своего Рамука:

— Проверить — оно никогда не помешает. Времена такие: доверяй, но проверяй. Вриколак в человеческом обличье нынче с любой стороны подступить может. И в какой угодно компании.

Доверяй…

Видимо, ни Бранко, ни посеребрённым броням, которыми с ног до головы были обвешаны дружинники Всеволода, шекелис не доверял. Только — своему псу.

…Но проверяй.

— Да ты не пужайся, русич. Рамук подвоха не почуял, значит, всё в порядке. Куда бы вы не ехали.

— Мы в крепость немецкую едем…

Всеволод всё же счёл необходимым дать пояснения. На всякий случай. А то как-то не очень дружелюбно, с холодком, вызовом и плохо скрываемым высокомерием смотрел на него этот угр. И даром, что снизу вверх смотрит, как и положено пешему на конного.

— Я — Всеволод. Сотник. Воевода этой дружины. Веду подмогу в Серебряные Ворота.

И, подумав, добавил:

— В тевтонский Чёрный Замок.

Чтоб понятней было.

— Там сейчас…

— Я знаю, что там сейчас, — невежливо перебил Золтан. — Бранко всё рассказал. Не знаю только, держится ли ещё Кастленягро или пала уже крепость. Может, ведь и сожрали всех германцев шоломонарские твари. Давно ведь весточек из тех мест не было.

— Ну, вот мы и узнаем — пал или не пал замок. И чем скорее это произойдёт…

— Не торопись, русич, — качнул головой шекелис.

Ну, до чего же скверная у этого Золтана манера перебивать не дослушав!

— И слез бы ты с коня, а? А то я с тобой на земле стоя разговариваю, а ты в седле сидишь, как господарь. Нехорошо это.