Эрдейский поход

До перевала с кратким именем Брец, куда сейчас показывал дорогу Бранко, оставалось совсем ничего. Если верить волоху. А не верить, вроде, оснований нет. Дорога — широкая, наезженная — две телеги пройдут — вилась по дну глубокой ломанной впадины. Справа и слева — почти отвесные скалы. На такие — не въедешь, не влезешь. Ни с конями, ни без коней.

Над склонами ущелья — по обе стороны, на самом краю, — громоздились валуны с быка размером. Опасно нависали над головами проезжающих. Кое-где между скальными обломками и крупными глыбами выгибались под неимоверной тяжестью бревна и толстые доски. Сразу видно — удерживают груды специально наваленных камней. Под большими валунами там-сям виднелись клинышки. Под брёвнами стояли упоры.

Всё понятно…

Одного удара колотушки достаточно, чтобы сбить крепь и обрушить на дно ущелья смертоносный обвал. Подступы к Брец-перевалу охранялись хорошо. Не брянская то засека покойного Прохора — с сотней воинов здесь так просто не проскочишь. Если хозяева пропускать не пожелают.

Всеволод невольно поёжился. Поскорее бы миновать опасный участок. Уж очень тут неуютно, под нависающими каменьями-то. Конрад, вон, — и тот утратил свою невозмутимость и озабоченно посматривает наверх. Только волох по-прежнему едет себе, как ни в чём не бывало. Никаких признаков беспокойства. Будто камни ему — не камни. И обвал — не обвал.

— Застава на Брец-перевале нам не страшна, — пояснил Бранко. — Она от татар поставлена.

И тут же добавил — ни то с сожалением, ни то с насмешкой:

— Да только не там, где нужно поставлена. Татары другой дорогой в трансильванские земли вошли — через Унгвар, Мункач и Яблунку. Нежданно-негадано появились. На тамошних перевалах леса было натаскано и навалено уйма. По ущельям — всё сплошь засеки непролазные. На них король и его вельможи понадеялись. Никто и не думал, что конные кочевники там прорваться смогут. А они пустили огонь по ветру, пожгли засеки и прошли себе. Дымы тогда над Карпатами несколько недель стояли. И уходили из Эрдея потом, когда уже нечисть объявилась, татары тем же путём. Но на Бреце всё равно перевальная стража стоит по сию пору, и службу свою несёт исправно.

— Какая стража? — поинтересовался Всеволод. — Волохи? Угры? Немцы?

— Шекели. Шекелисы.

Всеволод насторожился. Как же — как же… Слышал. Запомнил… Бранко однажды обмолвился, будто именно шекелисов эрдейцы винят во взломе заветной рудной границы. Якобы, желая отомстить татарам, шекелисы открыли проход между мирами. Чтоб пустить нечисть против степняков. Ну и пустили… Так говорят…

— А вот и она, застава-то!

Хм, а и в самом деле. Вот. И ведь не укажи Бранко — не заметил бы. Пока носом не уткнулся. А уткнулся б, так не сразу и сообразил, в чём дело.

Грубо, по сухому сложенная каменная стена из плоских угловатых глыб. Не стена даже, а завал этак в полтора — два человеческих роста высотой. Бесформенный препон этот перегораживала ущелье от склона до склона. Тупик посреди перевала…

Правда, в тупике том сбоку, в сторонке — не вдруг разглядишь — устроены небольшие воротца. А поверху, на стене, имелись даже неровными зубцы из дикого скального камня. Между зубцами располагались ниши-провалы, оказавшиеся на поверку бойницами. Причём, в двух из них — по обе стороны от ворот — уже торчали заряженные самострелы.

Над камнями блеснули островерхие шлемы с широкими полями. К одному было прикреплено яркое перо. Не то петушиное, не то фазанье, не то какой-то неведомой заморской птицы.

Ратников, в общем-то, немного. Видимо сотня пришлых воинов не внушала заставному люду опасений, раз на стену не погнали весь гарнизон. Что ж, уже легче. Значит, стрелу с перепугу не пустят. Поговорят сначала.

Или не поговорят? Или до стрел дело в этих горных краях не доходит? Просто засыплют пришельцев камнями с отвесных скал — и вся недолга. Доказывай потом, что не татарин.

Всеволод, придерживая шлем за назатыльник, снова поднял голову. Там, наверху, справа и слева, тоже мелькали диковинные широкополые шишаки и наконечники копий. И народу там будет поболее, чем здесь, впереди, на стене, перегородившей проход. Вон, они, выходит, где сейчас, все заставщики, поднятые по тревоге.

С ворот заставы загундосили скороговоркой на угорском. Или на этом, как его… шекелисском наречии. Такого языка Всеволод не знал, но вопрос был тут же повторён по-немецки:

— Wer? — Woher? — Wohin? — Warum?

А потом — надо же! — и…

— Кто? — Откуда? — Куда? — Зачем?

… и по-русски тоже.

Нет, похоже, переговоры всё же состоятся. Камнепад обождёт.

У Всеволода отлегло от сердца. А вперёд уже выступил Бранко. Заговорил… Кажется, по-угорски.

В словах толмача Всеволод уловил знакомое уже «Кастленягро» и немецкое «Зильбернен Тор». «Чёрная Крепость». «Серебряные ворота». Объясняет волох, куда дружина путь держит.

Проводника прервали.

— Бранко?! — выкрикнули из бойницы слева. — Бранко Петри! Ковач?!

Стальной шлем с пером поднялся над камнем. Под шлемом обнаружилось усатое лицо с перебитым переносьем и шрамом через левую щеку. Ещё Всеволод разглядел выступающие скулы и чуть суженные глаза.