Эрдейский поход

Собственно, оставалось только перекрыть на флангах правый и левый переходы, ведущие на соседние пролёты внешних городских стен. Если сделать это с умом, межвратный двор станет настоящей крепостью в крепости. Этаким миниатюрным детинцем с двумя выходами.

— Фёдор — на тебе проход по правую руку, — распорядился Всеволод. — Илья — ты держишь оборону слева. Берите своих ратников и готовьтесь. Костры наверху в проходах сложите, щиты поставьте…

Неудобно, конечно, что каменные ступени наверх снаружи остаются. Но это поправимо. Всеволод глянул вниз:

— Эй, кто там ещё остался не при деле? Лестницы ищите! Не найдёте — сбивайте сами. По две-три штуки чтобы у каждой стены стояло. Чтобы снизу вверх и сверху вниз бегалось, как леталось.

Чтобы можно было перебрасывать дружинников с места на место не только по боевым галереям.

Работа закипела. Огороженное пространство между внешними и внутренними воротами превращалось в неприступную цитадель. Хотелось думать, что неприступную…

— Ну, что скажешь, Конрад? — обратился Всеволод к германцу, когда все приготовления были закончены, а густые сумерки гасили последние отблески закатного зарева. — Ты в замке своём против нечисти бился и знаешь, чего от упыринного воинства ожидать.

— Что тут сказать… — немец окинул их невеликую крепостцу бесстрастным взглядом. — Стены Германштадта строились для долгой осады — это видно. Каменная кладка на тараны и ядра камнемётов рассчитана, так что зубы и когти нахтцереров её не возьмут. Ворота тоже хороши. Серебром бы их ещё оковать — так вообще цены бы не было, а так…

Немец задумался.

— Нет, ворота, пожалуй, до утра устоят. А не устоят — решётки натиск нечисти сдержат. Но вот если твари перевалят через стену — тогда ничего уже не поможет. А ведь кровопийцы — это не оборотни-вервольфы, которых только в открытом поле страшиться нужно. Нахтцереры по стенам лазить горазды. И ни лестницы, ни крюки с верёвками им для того не нужны. У них когти — что крюки, а сами твари ловки твари, как кошки.

— Ладно, — вздохнул Всеволод, — чтоб упыри через заборало не перевалили — то уже наша забота.

И приказал в голос:

— Опустить решётки!

Пора: все, кто в город уходил, вернулись. Солнце — село. Багрянец на горизонте померк. И тени с тесных улочек обезлюдившего города дотянулись до кучки людей, заперших себя между двумя воротами.

Пока только тени.

Стемнело быстро. Но не так, чтоб очень — луна. Правда, лунный свет не отпугивает тварей тьмы, так что толку от него… Разве что не нужно прибегать к ночному зрению: и так всё видно. Хорошо видно. Всем.

Внизу вдруг забеспокоился и заметался от стены к стене мохнатым белым комом пёс Золтана. А вот это уже скверно. Собака остановилась, подняла морду вверх. Завыла на луну — долго, протяжно, уныло.

По-волчьи.

— Готовься к битве, русич, — предупредил шекелис. Золтан в очередной раз проверил, как лежит в руке дарёный меч с серебряной насечкой — прямой, не очень привычный. — В эту ночь не обойдётся: Рамук почуял нечисть.

— Скоро? — спросил Всеволод.

Золтан понял — о чём:

— Поужинать, быть может, ещё успеем. Если кусок в горло полезет.

Вслед за псом начинали волноваться кони.

— Нет, — покачал головой Конрад. — Не успеем. На голодный желудок сегодня придётся драться.

Рамук перестал выть. Зарычал — глухо и рокотно. Золтан, помнится, говорил, что на волков и волкодлаков пёс кидается беззвучно. Значит, сейчас ни то и не другое.

— Золтан, привяжи Рамука покрепче, — попросил Всеволод, — там вон, у внутренних ворот.

От собачьих клыков этой ночью пользы не будет. А помешать в битве мечущийся между стенами огромный пёс может изрядно.

Золтан неохотно, но всё же посадил встревоженного Рамука на цепь. Шекелис использовал снятый с коня повод из крепких металлических звеньев. Один конец продел в шипастый ошейник пса, другой — прицепил к решётке выходящих в город ворот. Видимо, Золтан специально возил в сбруе годную и для лошади, и для собаки цепь. Что ж, похвальная предусмотрительность. Теперь Рамук путаться под ногами не будет.

Не сможет он и сбежать, если… А впрочем, куда им всем бежать из каменного мешка, окружённого ночью.

Глава 41

Они всё же напали с двух сторон. Из города и из предместий.

Упыри. Знакомые уже твари… Уйма! Тьма!

— Тревога! — разом вскричали дозорные.

На стенах запылали факелы. Раз тревога — огонь пригодиться.

— К бою! — заорал Всеволод.

А все и так были готовы. К нему самому.

Сначала в лунном свете, а после — и в отблесках огня видно было, как по тесным улицам шли к внутренним воротам бледные тени.

Подвалы! Всё-таки городские подвалы не пустовали!

Такие же белёсые тела лезли с другой стороны — по опущенному мосту. Кому не хватало места, своей очереди не ждал. Упыри пробирался через ров. Один за другим спускались в тухлую стоячую воду. С головой. И выползали уже под самой стеной. Облепленные тиной и жирной грязью. Из белых став чёрными.

Твари попёрли на стены. Сразу.

Все вместе.

И те, что из города. И те, что из-за города.