Этика Нового Завета

Первое. Согласно Апокалипсису, мир расколот на дуалистические противоположности. В мире идет космический конфликт между Богом и «древним змием, называемым дьяволом и сатаною, обольстителем всей вселенной» (12:9). В этом конфликте не может быть компромиссов и нейтралитета: каждый должен выбрать, кому он будет поклоняться. В этом отношении Апокалипсис действительно близок Евангелию от Иоанна и Посланиям Иоанна, с которыми христианская традиция его ассоциировала, хотя его мифические образы зла куда богаче. Подобно Евангелию от Иоанна, автор Апокалипсиса не считает нужным углубляться в этические дебаты и рефлексию: он рассматривает добро и зло, правильное и ложное, как данность и не утруждает себя определениями. Так же, как и в других текстах Иоаннова корпуса, космический дуализм смягчен уверенностью: Бог владычествует над всем и победит зло.

Второе. Одно из проявлений космического дуализма - резкая социальная поляризация между христианской общиной и враждебным миром. Христианская община - крошечная, в культуре своего времени она представляет беззащитное меньшинство, поэтому сочувствие Апокалипсиса - целиком на стороне этих гонимых и маргинальных элементов общества. Об этом наиболее подробно писала Элизабет Шюсслер Фьоренца в различных работах по Откровению Иоаннову.

...Автор Апокалипсиса «смотрит снизу», выражает опыт нищих и бессильных людей, постоянно находящихся перед лицом разного рода угроз. И мир Апокалипсиса - ответ на жизненные тяготы тех христиан, которые в плане современной им политической власти беззащитны[26].

Резкое обличение Апокалипсисом богатства и коммерческой деятельности - одно из выражений этого социального ракурса.

Третье. С этим социальным разделением связано сильное чувство солидарности внутри общины верных. Только ученики Иисусовы отвергли начертание зверя, и только они способны понять загадочные апокалиптические символы Откровения Иоаннова. Их голоса вливаются в небесный хор хвалы, и они ликуют с небесными воинствами о гибели угнетателей:

Благодарим Тебя, Господи Боже Вседержитель,

Который есть и был,

что Ты приял силу Твою великую

и воцарился.

И рассвирепели язычники;

и пришел гнев Твой

и время судить мертвых

и дать возмездие рабам Твоим, пророкам

и святым и боящимся имени Твоего,

малым и великим,

и погубить губивших землю (Откр 11:17-18).

Эта-то радость о гибели нечестивцев и дала повод Ницше говорить о «проявлении мстительности». Что ж, Ницше отчасти прав, но то, насколько для нас это представляет моральную проблему, зависит, в частности, от того, как мы относимся к жертвам угнетения - презираем их (подобно Ницше) или сочувствуем им. Но, конечно, в Апокалипсисе нет ни слова о любви к врагам. Грань между Церковью и миром четко очерчена и абсолютна. Враг же в этом символическом мире изображается просто как сила демоническая.

Четвертое. В Апокалипсисе очень сильно чувство эсхатологической неотложности. Предреченные катаклизмы произойдут скоро, и существующий порядок вещей хрупок. Вот почему самодовольство лаодикийской церкви не просто дурно, но и глупо. Иисус говорит: «Гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его» (22:12).

Пятое. Ощущая хрупкость статус-кво, Апокалипсис все же выражает глубокую уверенность в нравственном порядке вселенной. Это характерно для апокалиптического жанра, уделяющего большое внимание вопросу теодицеи, вопросу о том, кто в конце концов властвует в мире[27]. Души «убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели», взывают к Богу:

Доколе, Владыка святой и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? (Откр 6:9-10).

Им сказано чуть-чуть подождать, но повествование в целом отвечает на их вопрос: в свое время Бог отплатит за все обиды, и все будет хорошо. Нечестивцы, процветающие ныне, понесут наказание, а страдающие праведники получат награду. Здесь работает та же логика, что и в «заповедях блаженства» у Луки (Лк 6:20-26). У Бога нет произвола. Он справедлив, и Его справедливость в конце концов победит.

Шестое. Сейчас в мире - разгул сил, враждебных Богу и святым, поэтому божественная справедливость принесет радикальную перемену. Одна из основных задач пророческого откровения состоит в том, чтобы показать, каким мир видит Бог, а значит, подтолкнуть общину к переосмыслению реальности. В связи с этим Уэйн Микс пишет:

Задача этого текста - поставить восприятие аудитории с ног на голову, лишить нынешний порядок его могущественнейшего оружия - грубого реализма. Нравственная стратегия Апокалипсиса - разрушить здравый смысл как путеводитель по жизни[28].