Этика Нового Завета

Первое. Надежда на будущее важна для критики нынешнего порядка. Лишь пророческое видение эсхатологического спасения дает возможность верующей общине распознать ложь и иллюзии зверя и лжепророка. Таким образом апокалиптическая эсхатология укрепляет возможность сопротивления несправедливому устройству мира сего. И лишь надежда на окончательное оправдание дает мученикам уверенность при сопротивлении силе зверя. Как работает эта логика, легко увидеть на примере Откр 14. В стихах 1-5 описываются 144000 искупленных, которые стоят с Агнцем на горе Сион. Стихи 6-7 возвещают, что час Суда близок. В стихах 811 описывается падение «Вавилона великого» и мука тех, кто поклонялся зверю. В стихе 12 резюмируется значение этих видений:

Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса.

Автор заповедует следовать постоянству тех, кто отмечен Агнцем (14:1), а не зверем (14:9)[24]. Видение конца дает основание для призыва Церкви к стойкости и жизни согласно иному устройству, образец которому - Иисус, верный свидетель. Конечный триумф этого альтернативного порядка неизбежен и близок, ибо обещает Иисус: «Гряду скоро!» (22:20).

Второе. Между тем, в период ожидания эсхатологическое видение обеспечивает утешение. (Этот элемент утешения гораздо сильнее выражен в Апокалипсисе, чем у Марка, который развивает во многом сходную апокалиптическую эсхатологию.) О судьбе того множества людей, что пройдут через «великое испытание», ангел говорит:

Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной; ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод, и отрет Бог всякую слезу с очей их (Откр 7:16-17).

Это обетование предвосхищает видение Нового Иерусалима:

[Бог] будет обитать с ними; они будут Его народом, и сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло (Откр 21:3-4).

Хотя эти поэтические описания говорят о будущем, они очень важны для настоящего, ибо предлагают утешение плачущим и страждущим, уверяя их в любви Божьей. Любви, которая ведет их через все испытания.

Третье. Угроза Суда как основание для послушания имплицитно присутствует в Апокалипсисе (напр., 20:11-15), но ее роль существенно меньше, чем, скажем, в Евангелии от Матфея. Поскольку Апокалипсис адресован только избранной общине, он практически не выказывает интереса к призванию аутсайдеров к покаянию. Собственно, один отрывок даже наводит на мысль, что для покаяния осталось слишком мало времени:

Не запечатывай слов пророчества этой книги, ибо время близко. Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святой да освящается еще. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его (Откр 22:10-12).

Более важную роль играют позитивные эсхатологические награды, обещанные «побеждающим», Церкви. Например:

Побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божья (Откр 2:76).

«Побеждать» - значит, остаться верным, как бы ни препятствовал этому мир сей. Как отмечает Шраге, это слово «наводит на мысль о борьбе, присущей христианской жизни в межвременье»[25]. Таким образом, слово эсхатологического обетования дает Церкви мотивацию не сломаться в страданиях и терпеть, храня верность.

В свете этих наблюдений было бы неверно говорить, что эсхатология Апокалипсиса внушает читателям пассивность. Совсем наоборот! Она зовет их к бодрости и сопротивлению соблазнам века сего, а также к активному послушанию милостивому Богу, который желает сотворить все новое. Нельзя назвать эсхатологию Апокалипсиса и потусторонней: заметим, что Новый Иерусалим сходит с небес на землю, и в провозвестии об окончательном спасении говорится об «обитании Бога с людьми» (21:2-3), а не наоборот. Правда, это происходит на «новом небе и новой земле» (21:1), но это означает - в Апокалипсисе, как и в пророческих видениях, которые он использует (Ис 65:17-25; 66:22), -что Бог искупил и преобразил творение, а не отменил его.

5. Повествовательный мир Апокалипсиса как контекст для действия

Апокалипсис, читаемый как визионерский документ сопротивления идолопоклонническому социополитическому порядку, неоднократно призывает Церковь к бдительности и пониманию. Его яркий символический мир создает контекст для богоизбранной общины, в котором она может свидетельствовать об Иисусе Христе как Альфе и Омеге, полном воплощении воли Божьей. Кратко перечислим некоторые важные аспекты пророческого видения Иоанна.