Этика Нового Завета

Райнхольд Нибур (1892-1971) - один из крупнейших в XX веке американских протестантских исследователей богословской этики. В 1920-х годах, будучи еще молодым пастором, он активно боролся за профсоюзы в Детройте и имел сильные социалистические и пацифистские симпатии. Интеллектуальным и политическим рубежом явилась его книга «Нравственный человек и безнравственное общество» (1932), написанная после его назначения профессором христианской этики в Объединенной Богословской Семинарии (Нью-Йорк). Нибур пришел к выводу, что его прежний политический идеализм был нереалистичен, и свою последующую деятельность посвятил отстаиванию собственной концепции «христианского реализма», которую он понимал как основанную на Библии профетическую критику правых и левых идеологий. Влияние Нибура трудно переоценить. В середине XX века его статьи и книги олицетворяли собой центральное направление протестантской этики. Он консультировал президентов и высших должностных лиц Вашингтона в эпоху холодной войны. В 1948 году его фотография появилась на обложке журнала «Тайм». То, что сегодня большинство протестантских прихожан считает разумной политической этикой, - не что иное, как популяризированная версия христианского реализма Нибура. В последние годы интеллектуальному пути и общественной карьере Нибура также уделялось немало внимания. Целый ряд авторов обсуждал значение его наследия для христианской этики конца XX века[1].

При дальнейшем обсуждении я не буду пытаться охватить всю мысль Нибура целиком, а лишь резюмирую его взгляды на Иисусову «этику любви» и ее значение для нормативных суждений о христианском участии в войне и актах насилия. Я буду опираться преимущественно на статьи «Этика Иисуса» и «Уместность недостижимого этического идеала», вошедшие в книгу «Опыт интерпретации христианской этики» (1935)[2]. Изучение этой темы позволит увидеть важные аспекты нибуровского наследия. Особенно же нас будет интересовать то, как он в своем богословствовании использует Новый Завет[3].

Подход Нибура к богословской этике

Иисусову этику Нибур понимает как радикальный идеал, связанный исключительно с индивидуальным достижением полного нравственного совершенства[4]. «Ее идеал любви так же соотносим с фактами и потребностями человеческого существования, как Бог пророческой веры соотносим с миром»[5]. Это означает, что Иисусова этика превосходит исторические человеческие возможности. Ее бескомпромиссное требование жертвенной любви - норма для человеческого действия, но «она превосходит человеческие возможности, как и Бог превосходит мир»[6]. По мнению Нибура, эту этику характеризует полное самоотречение.

Абсолютизм и взыскательность Иисусовой этики любви бескомпромиссно противостоят не только естественным порывам эгоизма, но и благоразумным целям самозащиты в ответ на эгоизм окружающих... Любая форма самоутверждения рассматривается и осуждается в выражениях, не требующих комментариев[7].

Здесь Нибур говорит в первую очередь о Нагорной проповеди. Иисус запрещает заботиться даже о минимальных нуждах. «Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться» (Мф 6:25). Иисусовы поучения против накопления собственности (Мф 6:19-24) и гордыни также рассматриваются Нибуром как требование самоотречения.

Однако самое яркое выражение этики Иисуса радикальной любви содержится в Его учении о непротивлении и любви к врагам.

Отношение Иисуса к возмездию и Его призыв прощать врагов раскрывают нам яснее, чем какой-либо другой элемент в его этике, неприятие тех форм отстаивания своих прав, которые одобряются обществом и естественной моралью[8].

В своем изложении Иисусовой этики Нибур неустанно полемизирует с любыми попытками смягчить радикальность этих учений или ассимилировать их с какой-то более благоразумной этикой. «Согласно учению Иисуса, послушание Богу должно быть абсолютным и не зависеть от каких-либо посторонних соображений»[9]. Скажем, заповедь о непротивлении злу (Мф 5:39) не следует интерпретировать как стратегию изменения вражеского поведения или превращать в запрет на сопротивление насилием. Как пишет Нибур, «Писание не дает ни малейших оснований для построения такой доктрины. Совершенно ясно, что этика Иисуса категорически предписывает несопротивление, а не ненасильственное сопротивление»[10]. Следовательно: