Этика Нового Завета

Мы не просто призваны слышать заповедь Божью, как они ее слышали. Но Бог, который говорил и действовал по отношению к ним, в силу их свидетельства, немедленно становится и нашим Богом. И заповедь, данная им и слышанная ими, становится заповедью, данной непосредственно нам и слышимой нами[71].

Так Барт пытается построить герменевтику, устраняющую необходимость и даже возможность независимого человеческого суждения и нравственной оценки. Бог действует через Писание, встречая нас и выдвигая требование к нам, независимо от наших намерений и способностей к толкованию. Наше дело - слушать и подчиняться.

Над нами - точные и конкретные заповедь и запрет Бога. Они над нами не потому, что мы осознаем их и думаем о них, а потому что Бог изрек свою заповедь раз и навсегда. Раз и навсегда - это значит, также и для нас, для нашего времени, для любой ситуации в нашей жизни, в истории и с историей... Его Завета благодати. Ибо через этот Завет нас охватывает не только факт смерти и воскресения Иисуса Христа... Нас также охватывает - полностью, не оставляя пустых и нейтральных пространств, - Его живая заповедь, через которую Он хочет нас освятить, привлечь к себе и пробудить к послушанию как партнеров по Завету[72].

Теперь рассмотрим, как работает герменевтический подход Барта в рассмотрении им этической проблемы войны и насилия.

Учение Барта о войне

Война как тема для богословской этики появляется в ЦД III/4 под рубрикой «Защита жизни» в разделе, где подробно обсуждается заповедь «не убий». Эту заповедь Божью следует понимать не только как запрет, но и как позитивное учение об уважении к жизни. Жизнь - «ссуда и дар» Бога, который «полностью и недвусмысленно принял ее в Иисусе Христе, в воплощении своего Слова»[73]. Поэтому заповедь «не убий» отражает волю Божью о защите и утверждении жизни.

Однако именно потому, что человеческая жизнь принадлежит Богу, ее нельзя абсолютизировать и идолизировать. Мы знаем: жизнь - дар Божий. А потому мы должны понимать: «Человеческая жизнь не имеет абсолютного величия или высшей ценности. Она - не второй бог. Однако ее правильная защита должна быть руководима, ограничиваема и определяема Тем, кто ее заповедует, - Господином жизни»[74]. Необходимо уважать свободу заповедующего Бога (один из основных акцентов бартовского богословия!), а в исключительных случаях Бог может заповедать убийство. Парадоксальным образом, в подобных случаях защита жизни может требовать «отказа от нее и жертвы»[75]. Априорно исключать такую возможность - значит, ограничивать свободу Бога.

Мы не вправе исключать возможность того, что Бог как Господин жизни может прибегать и к такой необычной форме ее защиты, как ее завершение и ограничение, а не сохранение и поддержка. Однако необходимо понимать, что это именно исключение, самая крайняя мера. Обращаться к ней нужно лишь с величайшей осторожностью, когда все остальные возможности исчерпаны[76].

Фундаментальная норма - библейская заповедь «не убий». Соответственно, Барт обращает свое внимание на трудную проблему исключительного случая, Grenzfall. Однако такая постановка вопроса создает неизбывную методологическую трудность. С одной стороны, Барт тщательно избегает казуистики, попытки заранее определить, как применяются общие нравственные принципы в различных конкретных ситуациях. С другой стороны, он богословствует на тему о том, что в «исключениях» из заповеди «не убий» иногда можно видеть заповедь Божью. Как Барт решает эту проблему?

Он начинает с краткого обзора релевантных библейских текстов, пытаясь резюмировать «целостное свидетельство Библии» по данному вопросу[77]. Спектр рассматриваемых им отрывков широк: от истории Каина и Авеля (Быт 4) до предупреждения против взятия меча в Откр 13:10. Любопытно, что ветхозаветные повествования о священной войне Барт здесь вообще не упоминает. (Возможно, он имеет в виду, прежде всего, убийство как акт отдельного индивида, а не как организованную деятельность правительства.) Его толкование некоторых новозаветных текстов спорно. Например, он пишет, что Петр «физически убил Ананию и Сапфиру своим словом» (см. Деян 5:1-11). В качестве других новозаветных отрывков, которые вроде бы поддерживают убийство, Барт называет 1 Кор 5:3-5, Рим 13:4 и Ин 19:10-11. Однако, наряду с этими (аномальными?) текстами, он находит и целый ряд мест, где убийство запрещается. Результат своего обзора он резюмирует следующим образом:

Целостное свидетельство Библии, признавая и не исключая возможности убийства, зовет к бдительности в данном отношении... И впрямь удивительно, что Новый Завет не запрещает однозначно любой вид убийства... В своей окончательной новозаветной форме, в той форме, в какой мы должны ее слышать и понимать, заповедь «не убий» достигает нас так, что во всех частных проблемах, которые могут возникнуть, возможно существование исключения, - хотя мы не можем слишком уверенно постулировать исключительный характер таких случаев[78].